Сергей Дашков - Юстиниан

Когда Юстиниан начал править полностью самостоятельно, размах будущих свершений можно было только предположить. Что думал он сам о своем призвании? Чего мог желать, к чему стремиться?

В этом вопросе нам на помощь приходят труды современников. Концепцию власти в двух наиболее важных аспектах древности (военном и административном) греки и римляне ко времени Юстиниана проработали весьма основательно. В многочисленных сочинениях мудрые люди учили, как следует себя вести полководцу или императору. Под названием «Царская статуя» или «Царское зерцало» труды античных, а затем и раннесредневековых мыслителей на тему высшей земной власти расходились по всему миру. Редкий историк или философ, описывая современные ему или древние события, не оценивал сам или хотя бы не подводил читателя к оценке поступков своих героев.

В процессе изучения наук, прежде всего риторики, философии и юриспруденции, юный Петр Савватий в большом количестве разбирал примеры хорошего либо дурного поведения архонтов и, надо полагать, делал из них выводы. Пройдет время, и выводы эти явятся миру в новеллах самого Юстиниана и его ближайших преемников. Основные цели императорской власти получались примерно следующими: общее благо, служение людям, охрана личности подданного, ограждение общества от всякого вреда, равномерное распределение благ между подданными, устранение нужды подданных, нравственное совершенствование подданных [192] Казанцев , 2014. С. 49. Вопрос о целях императорской власти выходит за рамки данной книги, но полезно отметить, что идея «служения» своим подданным неоднократно используется императорами после Юстиниана — вплоть до самого падения империи. Исходя в том числе из нее, Константин XI Палеолог 29 мая 1453 г. не вышел с ключами от Города к султану, не сел на венецианскую галеру, но с мечом в руке бросился навстречу янычарам. . Уровень знаний Юстиниана вполне допускал его знакомство с наиболее основательными произведениями, излагавшими античную теорию вопроса: «Государство» Платона, «Политика» Аристотеля или «О царстве» Диона Хрисостома. Мы не знаем, читал ли он сам эти труды, но что в его круге были люди (друзья или преподаватели), знакомые с представлениями этих классических мудрецов об идеальном государстве, — несомненно. Согласно воззрениям философов, идеальную монархическую власть (βασιλεια) следовало отличать от тирании. Если в первом случае монарх правит на благо всем согражданам, обладая такими добродетелями, как мужество, мудрость, справедливость, то тиран опирается лишь на свою волю, используя государство для личной выгоды.

Интересовала данная тема и Церковь. Тексты Ветхого и Нового Завета изобилуют моральными сентенциями, поучениями, притчами о том, как должна себя вести власть. Их трактовали священники, обсуждали в кругу семьи или на службе. «Каков правитель в городе, таковы и проживающие в нем» — эту максиму знал каждый, кто ходил к проповеди, а значит, и Юстиниан [193] Библейская «Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова». . Выдающиеся пастыри посвящали немало времени вопросам мыслей, душевных свойств или поведения начальствующих лиц. Во времена, близкие Юстиниану, наиболее влиятельным церковным мыслителем был Иоанн Златоуст. «Истинно тот царь, кто властвует над гневом, над завистью и удовольствием, и все подчиняет законам Божиим, и, сохраняя ум свободным, не дозволяет утверждаться в душе власти удовольствий; такого человека я охотно желал бы видеть владыкой земли и моря, городов, народов и войск. В самом деле, кто поставил разум начальником над страстями души, тот легко стал бы начальствовать над людьми согласно законам Божиим, так что был бы для подчиненных наподобие отца, обходясь с гражданами со всякой кротостью. Тот же, кто начальствует по-видимому над людьми, а сам рабствует гневу, властолюбию и удовольствиям, во-первых, может показаться смешным для подчиненных, что носит золотой и украшенный драгоценными камнями венец, а благоразумием не увенчан, что все тело его блистает порфирой, а душа остается неукрашенной; а во-вторых, он не будет знать и того, как распоряжаться властью, потому что тот, кто оказался не в состоянии управлять собою, как сможет исправлять других законами? Будем стремиться не к тому, чтобы пользоваться почестями и властью, а к тому, чтобы пребывать в добродетели и любомудрии. Сила и власть побуждают делать многое неугодное Богу; и нужна очень мужественная душа, чтобы по-надлежащему воспользоваться данной честью, славой и властью. Тот, кто лишен высокого достоинства, и невольно любомудрствует; тот же, кто пользуется им, испытывает нечто подобное тому, как если бы кто-нибудь, живя вместе с благовидной и красивой девицей, положил себе за правило никогда не смотреть на нее нескромным оком. Таково свойство власти. Вот почему даже невольно она побуждает многих к нанесению обид, воспламеняет гнев, снимает узду с языка, открывает дверь устам, обуревая душу как бы ветром и погружая ладью в самую глубину зол. Величие чести для людей, не старающихся жить достойно этой чести, служит к увеличению наказания. Известность и успех среди народа, чем более славным делают человека, тем более представляют опасностей и забот, потому что такой человек не может даже остановиться и вздохнуть, имея столь жестокого и тяжкого господина. Да что я говорю: остановиться и вздохнуть? Хотя бы такой человек имел тысячи добрых дел, он с трудом входит в царствие небесное, потому что ничто так обычно не надмевает людей, как слава толпы. Переносить бесчестие — великое и благородное дело; но для обладания славою требуется мужественная и весьма великая душа, чтобы пользующийся славой не возгордился. Если хочешь получить славу, отвергай славу; если же будешь гнаться за славой, потеряешь славу… Чем выше и блестящее бывает успех в делах человеческих, тем большее готовит он падение; и так бывает не только с подчиненными, но и с самими царями; и частный дом не бывает исполнен столькими бедствиями, скольких зол полон царский дворец. <���…> Тот, кто покоряется властям, не властям покоряется, а повинуется Богу, установившему их; и кто не повинуется им, тот противится Богу. „Нет власти“, — говорится, — „не от Бога“ (Рим. 13:1). То, что существуют власти, и одни начальствуют, другие находятся в подчинении, а не идет все без порядку и разбору, и народы не мечутся как беспорядочные волны, — есть дело мудрости Божией. <���…> Что связи брусьев в домах, то и начальники в государствах. Когда начальник безупречен во всем, тогда он может как угодно и наказывать, и миловать всех подчиненных, потому что не наказать виновных и помиловать тех, кто совершил не заслуживающее никакого снисхождения преступление, свойственно разве лишь одному — другому человеку, и в особенности когда оскорблению подвергается царь. Легко подчинить себе граждан страхом; но сделать всех своими приверженцами и заставить искренно быть расположенными к власти — дело трудное; и сколько бы иной ни потратил денег, сколько бы ни поднял войск, что бы ни сделал и другое, он не легко может привлечь к себе расположение такого множества людей. Ничто так не показывает с хорошей стороны начальника, как попечение о подчиненных. И отцом ведь делает не только одно рождение, но и любовь после рождения. Если же там, где природа, требуется любовь, то гораздо более (требуется она) там, где доброе расположение» [194] Иоанн Златоуст . Слово 21. О начальстве, власти и славе. Т. 12. Кн. 2. С. 629–631. Цитата из св. Петра — по синодальному переводу. .