Александр Сегал - История эпидемий в России. От чумы до коронавируса

В 1895 г. в земских губерниях заболеваемость малярией в городах была почти вдвое меньше, чем в сельской местности, но по сравнению с западноевропейскими, русские города были поражены значительно больше. Последнее, очевидно, связано с тем, что наши уездные города, а также пригороды губернских городов больше походили в то время на села как по составу населения, так и по санитарному состоянию.

Малярия иногда давала огромные эпидемии, даже при кажущихся благополучными условиях. Так, в 1834–1835 гг. описана большая эпидемия в военных лагерях, расположенных на берегу Днепра в 8 верстах от Киева. Ежедневно заболевало от 100 до 300 человек [601]. В 1895 г. в Крымском полку, расквартированном в Могилевском уезде Подольской губернии, в течение 22 дней малярией заболело 310 человек.

Страшная эпидемия малярии вспыхнула в 1896 г. в Средней Азии, в Мервском оазисе. В результате весеннего разлива реки Мургаб образовалась значительная площадь болот в Тахтамышском и Отамышском районах, и летом началась эпидемия малярии, причем болело почти все население. В Тахтамышском районе из 44 861 человека, живущего в 25 аулах, заболело 41 947 и умерло 3355, в Отамышском переболели поголовно все, умерло 2403 человека. Доброхотов, бывший в разгар эпидемии в Тахтамышском районе, рассказывает: «В кибитках… поголовно лежали больные, иногда рядом с ними и трупы; дело доходило до того, что некому было ни сварить пищи, ни подать воды больному… Приходилось встречать кибитки, где вся семья вымерла и где остались в живых одни лишь дети»… В самом Мерве во время эпидемии переболели также все жители. В гарнизоне больны были все – и солдаты, и офицеры, и врачи. Малярия так истощила солдат, что из 3783 человек личного состава гарнизона 1254 пришлось отправить в слабосильные команды [602].

Эпидемии малярии сопровождались иногда огромной смертностью. Так, например, в Ташкентском уезде с 1893 по 1902 г. умерло 39 640 человек или 10 % сельского населения, а в некоторых волостях вымирала треть и даже половина жителей. Так, в Той-Тюбинской волости в 1894 г. умерло 1856 человек, или 35,6 % населения, в Хурдистанской – 1981 человек, или 27,5 % жителей.

Малярия в России в конце XIX века была поистине общественным злом и наносила неисчислимый урон народному хозяйству и здоровью страны. Достаточно сказать, что в 1895 г. в земских губерниях России малярия занимала первое место по количеству зарегистрированных больных среди всех заразных и паразитарных болезней. Фавр высчитал, что малярия ежегодно обходилась населению России не менее чем в 5 550 000 рублей, но при этом он оговорился, что эта цифра, в сущности, значительно меньше действительной, так как «не приняты во внимание за невозможностью учесть в цифрах потери вследствие эпидемий, вследствие смертности… ущерб вследствие пустования годных земель из-за малярии или слабого их экономического развития и т. д.» [603].

К этому еще нужно добавить, что никакими цифрами не выразишь те потери, которые наносила малярия здоровью миллионов людей, и те страдания, которые она причиняла тысячам тысяч больных [604].

Никаких особых мер по борьбе с малярией в царской России не было принято и в лучшем случае дело ограничивалось лечением больных.

Однако в течение XIX века было отмечено постепенное уменьшение количества малярийных мест и оздоровление некоторых ее очагов. Например, на Кавказе, где в середине XIX века малярия причиняла огромный урон как местным жителям, так и расквартированным там войскам, в конце столетия заболеваемость малярией значительно снизилась. «Убийственный Георгиевск… стал теперь совершенно безопасен. Даже в Закавказье, где малярия свирепствовала с особой силой, в 90-х годах XIX века… случаи злокачественных лихорадок… становятся уже предметом клинической казуистики» [605].

Значительно уменьшилась заболеваемость и в ряде северных губерний. Причину этих явлений нужно искать не в целенаправленных оздоровительных мероприятиях, а в хозяйственном освоении необжитых территорий, в расширении площади обработанной земли и осушении болот. Некоторую положительную роль сыграло также распространение хинина и рациональное лечение малярии.

Однако в первые десятилетия XX века малярия по-прежнему остается одной из наиболее распространенных инфекционных болезней в России. В списке заразных болезней она стояла на первом месте по числу зарегистрированных больных.

Так, согласно официальной статистике, в 1902 г. в России было 3 633 656 больных «перемежающей лихорадкой и болотной кахексией», т. е. 229,5 на 10 000 населения. Наибольшее количество больных было зарегистрировано на Кавказе – 784,9 на 10 000 населения, в Средней Азии – 212,8, в губерниях Самарской, Саратовской, Симбирской, Астраханской, Екатеринославской, Харьковской, Воронежской, Области Войска донского от 300 до 600. Максимум больных приходился в Европейской России на поздние весенние месяцы, а в Азиатской России – на лето и ранние осенние месяцы.

Из общего числа больных малярией, зарегистрированных в 1910 г. 18 % жили в городах и 28 % – в поселках негородского типа.

Огромное распространение малярии и тот колоссальный ущерб, который наносила она народному здоровью, всегда привлекали к ней внимание наших передовых врачей. Вопросы борьбы с ней неоднократно обсуждались на пироговских съездах русских врачей, а в 1902 г. по докладу В. В. Фавра на VIII съезде организована при правлении Общества русских врачей в память Н. И. Пирогова в Москве «Постоянная комиссия по изучению малярии в России». Ее председателем был известный московский микробиолог Г. Н. Габричевский (1860–1907). На средства Пироговского общества комиссией организован ряд экспедиций для изучения малярии в Закавказье, Воронежской губернии, Приволжье [606].

На IX Пироговском съезде в 1904 г. комиссией был представлен доклад о проделанной работе и предложены меры для борьбы с малярией в России. В докладе констатировалось, что малярия занимает «…выдающееся и даже первое место среди всех других болезненных форм. Таковы земские губернии Приволжья, Придонские и юго-западные. Малярия в них – крупное общественное зло, захватывающее ежегодно десятки и сотни тысяч больных, лишая их работоспособности в самое горячее рабочее время, весной и летом, дающее много тяжелых хронических больных и, по всей вероятности, даже усиливающее в силу заболеваемости детей раннего возраста детскую смертность». Однако в докладе отмечалось, что «…изучение эпидемиологии малярии пока не только еще не обнимает всех земских губерний, но более или менее полно имеется в них в виде исключения. Мы не имеем поэтому сколько-нибудь полной и достоверной картины распространения малярии по территории даже земских губерний, где все же регистрация и полнее и совершеннее чем в других районах России» [607].