Татьяна Лабутина - Британские интеллектуалы эпохи Просвещения [от маркиза Галифакса до Эдмунда Берка]

К пребыванию Честерфилда на континенте относится и знакомство в 1732 г. с Элизабет де Буше, от связей с которой родится адресат его знаменитых писем, – также Филип Стэнхоп. Эта молодая француженка проживала в Гааге, где была приставлена к детям богатого голландского купца. Элизабет была скромной и воспитанной девушкой. О Честерфилде ходили слухи, что он заключил со знакомыми пари, будто обольстит её. Элизабет де Буше последовала за Честерфилдом в Англию, где и жила на его иждивении. Вернуться в Англию его заставили несколько причин: необходимость поправить здоровье, присматривать за поместьями, а также пожинать плоды своей известности на родине. Когда Честерфилд надумал жениться на Элизабет, их отношения уже превратились в дружеские. В дальнейшем они редко встречались, но часто переписывались. Филип Честерфилд всегда уважал Элизабет как мать своего единственного ребёнка 561.

Новый этап политической жизни Честерфилда начался с участия в дебатах о билле о численности постоянной армии. Уолпол аргументировал, что сокращение армии выгодно якобитам и католикам. Поначалу граф выступал с министром в тандеме. По его мнению, столь малые сухопутные силы (от 12 до 18 тыс. чел.) не способны повлиять на расстановку сил в стране, тогда как полная замена её милицией может привести государство к катастрофе. Хотя Честерфилд успел заслужить доверие Уолпола, он чувствовал себя явно некомфортно на вторых ролях. Продемонстрировать свою независимость ему помогли акцизные проекты министра, осуждавшиеся оппозицией и вызывавшие недовольство народа. Честерфилд и трое его родственников из палаты общин присоединились к оппозиции, несмотря на то, что проекты Уолпола защищали их финансовые интересы. Министр не простил графу подобный поступок: Честерфилд лишился должности лорда опочивальни. Оппозиционный журнал Болингброка «Крафтсмен» выразил по этому поводу протест; ему возражал проправительственный журнал «Фри бритон», в котором утверждалось, что получавший жалованье от министерства Честерфилд был не вправе выступать против его главы.

Тем временем в палате лордов оппозиция усилилась за счёт герцога Монтроза и Болтона, графа Марчмонта и графа Бёрлингтона. Позднее к ним присоединились Пултни и Болингброк. В результате Честерфилд сделался лидером сильной фракции. Для противодействия ей Уолпол возвёл в пэрство члена палаты общин Ф. Йорки, ставшего лордом Хардвиком, и генерального адвоката, ставшего лорд – канцлером с титулом Талбот 562.

Практически сразу после удаления от двора, 5 сентября 1733 г. лорд Честерфилд женился на Мелюзине фон Шуленбург, «племяннице» герцогини Кендал, которая на самом деле была её и Георга I внебрачной дочерью. Король сделал Мелюзину баронессой Альдборо и графиней Уолсингем. Её многочисленные достоинства – острый ум, развитый вкус, пристрастие к искусствам – делали её подходящей спутницей Честерфилда. Они прекрасно прожили вместе сорок лет не испытывая глубоких чувств друг к другу. Муж делал всё, что хотел, не опасаясь упрёков со стороны супруги, а она, в свою очередь, не была обременена заботами о семье. Мелюзина умерла в 1778 г., когда ей было уже за восемьдесят.

Оскорблённый удалением от двора, Честерфилд вновь примкнул к принцу Уэльскому Фредерику Льюису. Теперь он был поддержан ещё и шотландскими пэрами. При голосовании за военные кредиты он теперь выступал всегда «против». Более того, политик высмеял эту инициативу короля в «Фогс джорнал» в манере сатирика Дж. Свифта. Он изобразил картину того, как армия восковых солдатиков пойдёт в бой, движимая неким механизмом, под предводительством немецкого князька с крошечными владениями. Сатира пользовалась успехом, и министр Уолпол потратил немало средств на финансирование «Фри бритон» для контрагитации. Оппозицию обвиняли в приверженности к якобитам. Тем не менее, вопрос о постоянной армии для короля (являвшегося одновременно курфюрстом Ганновера), оставался значимым. Георг I заявил Уолполу: «Со своими негодяями в палате общин вы можете делать всё, что угодно; вы знаете, я никогда не вмешиваюсь… однако эту сферу я удержу за собой» 563.

Первое после женитьбы появление Честерфилда при королевском дворе относится к 1734 г. Речь, произнесённая им на свадьбе принцессы королевской семьи с принцем Оранским, не вписывается в образ светского лорда, каким он позднее выставлял себя в «Письмах к сыну». Один из присутствовавших отозвался об этой речи как о «прекрасно написанной, но произнесённой дрожащим голосом с бледным, как простыня, лицом и трясущимися конечностями» 564.

Вскоре Честерфилд становится одним из главных участников крупного общественно – политического события. Напуганное широким участием в оппозиции известных литераторов, правительство в 1737 г. принимает Акт о цензуре. Честерфилд выступает с яростной «демосфенической» речью в защиту свободы слова. По его словам, существующих в Британии законов вполне достаточно для наказания любого клеветника. Он говорил: «Одно из величайших благ, которыми мы пользуемся… – это свобода; но всё хорошее в нашей жизни имеет и примесь дурного. В распущенности есть некая черта свободы, вернее, это свобода, выплёскивающаяся через край. Вот сучок в глазу нашего государственного строя, однако, я не стал бы его трогать – иметь с ним дело нужно деликатно, чтобы не навредить всему телу…» 565. Акт всё же был принят (в частности, он прервал карьеру Г. Филдинга как драматурга) и в сочетании с другими мерами привёл только к разрастанию оппозиции. Часть разочарованных вигов, т.н. «патриоты», примкнули к ней, в их числе: У. Виндхэм, герцог Аргайл, Кобхэм, Мюррей, Стейр, герцоги Бедфорд, Болтон, Квинсберри, Мальборо, Монтроз, Маркиз Твиддал, а также некий «Ромштекс или Клуб свободы» и ряд влиятельных шотландцев. Причём, несмотря на национальность, Честерфилд возглавлял именно шотландскую фракцию. Несколько позже примкнули Эрскин, Дандас, Сэндис, Питт. Даже герцогиня Кендал, чувствуя в Уолполе угрозу своему положению, финансировала оппозицию. Благосклонно – нейтрально относились к последней такие влиятельные женщины, как герцогиня Мальборо и графиня Ярмут. Но и это не всё. В арьергарде у разношёрстной оппозиции стояли тори, оттеснённые от рычагов власти с 1714 г. 566

Резко ослабила положение Уолпола смерть 20 ноября 1737 г. королевы Каролины, которая всегда ему покровительствовала. В парламенте Честерфилд атакует проект Билля о мятежах, снова предлагавший создание регулярной армии. «К моменту восшествия нашего короля на престол, – заявлял оратор, – армия составляла шесть тысяч человек, теперь она выросла втрое, причём в мирное время. Единственная цель этих преобразований – усиление влияния короны; только представьте, это настоящее порабощение под маской защиты народной свободы » 567. Усилия Честерфилда оказались тщетными. Но в 1739 г. разразился международный скандал, связанный с «ухом Дженкинса». Капитан британского судна Дженкинс утверждал, что был захвачен испанцами и подвержен экзекуции, в частности, продемонстрировал членам парламента отрезанное ими ухо. Честерфилд возобновляет нападки, заявляя, что постоянная армия внутри страны не защитит английский флот от испанского. К критике внешней политики подключается и У. Питт. Одновременно выходит поэма близкого к оппозиции Р. Гловера «Лондон», в которой Испания названа разлагающейся империей, паразитирующей на порабощённых народах, а испанцы – «ненасытной расой» и «бесчестьем Европы» 568. Под давлением различных фракций 23 октября 1739 г. была объявлена война Испании.