Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Отношение населения к Хасан-паше изменилось, в нем разочаровались, стали желать его отъезда. Другим стало мнение о нем, его воинах и корабельщиках. Их распущенность, жадность и корыстолюбие все росли. Они насиловали женщин Египта, беспредельно притесняли жителей его.

В среду 5-го этого месяца (23.V.1787) умер Ахмад Катхода ал-Маджнун. Вместо него катходой мустахфазан назначили его подчиненного — Ридвана Чауша. В этот же день убили в ар-Румайле 'Османа ат-Тукатли — сотоварища Хаммамджи Оглу. Во время заключения ат-Тукатли подвергся жесточайшим пыткам. Все его имущество и присвоенное им забрали. Скорейшему розыску всего этого способствовал Хаммамджи Оглу, который продолжал оставаться в тюрьме.

В тот же день задержали гонца, направлявшегося в Верхний Египет. Он вез деньги, вещи и прочее. Все это забрали, а гонца несправедливо казнили, отрубив ему голову в ар-Румайле.

Месяц рамадан 1201 года начался в воскресенье (17.VI.1787). В этом месяце, против обыкновения, эмиры не зажигали фонарей у домов. Тогда же Исма'ил-бей собрал великолепные дары Хасан-паше. Он послал ему семь мешков кофе, пятьдесят кусков дорогих индийских тканей различных сортов, четыре тысячи полудинаров новой чеканки и некоторое количество ладана, амбры и прочего. Носильщикам в виде вознаграждения за доставку он дал четырнадцать курушей, или пятьсот шестьдесят пара.

8-го числа этого месяца (24.VI.1787) в Каир приехал Хасан-бей ал-Джиддави. Во вторник 10-го числа этого месяца (26.VI.1787) некий шериф доставил в Каир махмал. Вот как это произошло: когда паломники пострадали от бедуинов в прошлом году и были ограблены, то махмал отобрали бедуины и держали у себя, пока шериф Сурур не стал воевать с ними. Он разгромил бедуинов, нанес им страшное поражение и погубил их в несметном количестве. Тогда-то он забрал у них махмал и отправил его в Каир в сопровождении упомянутого (безымянного. — Х. К.) шерифа. А говорили [226] также, что шериф, прибывший с махмалем в Каир, выкупил его у бедуинов за четыреста французских реалов.

Встречать махмал вышли религиозные братства, махмал-дарийа 629, должностные лица. Въехали с ним через ворота Баб ан-Наср со стягами, с барабанами и флейтами впереди. Возглавлял [кортеж] шериф, ехавший верхом.

В этот же день, спустя два часа после полуденного азана, произошло ужасное событие, потрясшее квартал ал-Бундуканийин. Торговец ароматными эссенциями, по имени Ахмад Милад, лавка которого находилась напротив торговли пряностями, купил у европейца без соблюдения правил некоторое количество английского пороха в двух бочонках. Он положил их во внутреннее помещение лавки. Группа приехавших из Янбо стала торговать у него часть этого пороха. Они попросили показать им немного на пробу. Лавочник принес его и высыпал показать им немного пороху в жаровню, в которой до того находились деньги. Он положил порох на кусок бумаги. Принес он также кусок ал-йадак 630. Порох вдруг слетел с бумаги, это удивило их. Английский порох отличается той особенностью, что если положить немного его на бумагу, /142/ то он сгорает, не успевая прожечь бумагу. Несколько кусочков ал-йадак упало на мастабу лавки. Лавочник тем временем стал взвешивать порох, а покупатели укладывали его в свои пакеты. Между тем несколько зернышек пороха, упавших при взвешивании, докатились до ал-йадак, а [присутствующие] ничего не подозревали, как вдруг эти зернышки воспламенились. Пламя охватило порох, [иакеты] которого они держали в руках. Произошел взрыв наподобие выстрела большой пушки. Огонь охватил оба бочонка, и последовал страшный взрыв, снесший каменную кладку этой лавки и соседних с ней по арке, все строения, четырехэтажные дома. Все [вмиг] воспламенилось вместе со всеми находившимися в домах жителями и обрушилось на тех, кто был внизу, на всех, кто стоял или проходил. В мгновение ока все превратилось в груду развалин. Пришедший сюда впервые мог бы подумать, что это развалины столетней давности. Никто с этого базара, сидел он там или проходил мимо, не мог спастись бегством, а те, кто были далеко от него, получили увечья в той или другой части тела от огня или обломков.

Все это случилось в рамадан после полудня — в такое время, когда базар ломился от народа. Это такой рынок, на котором имеется все необходимое людям: здесь лавки, торгующие пряностями, растительным маслом, кунафой, [227] ката'иф 631, арбузами, дынями сорта 'абд ал-лави. На этом же рынке производится взвешивание и размен денег, имеются парикмахерские, кофейни. Большинство жителей этих мест, ас-Саб' Ка'ат и Шамс ад-Даула 632, приходят в это время посидеть у лавок, развлечься. Так вот каждого, кому случилось оказаться в этом месте в это злополучное время, был ли он наверху или внизу, передвигался ли он или стоял, был ли он здесь по необходимости или так, — всех сразил взрыв.

А лавочник тот торговал всеми видами свинца, олова, меди, сурьмы, фосфора, и все это у него было в больших количествах. Когда воспламенился порох, то гранаты, куски свинца, фосфора стали взлетать, подобно ядрам огромных пушек. От них загорелось находившееся напротив здание, а это разрушенный хан бухарцев, запертый большими воротами, забитыми гвоздями. Вылетавшие из лавки большие предметы разбили ворота, зажгли их, а также и верхние этажи над ханом. Когда все это произошло, то поднялись крики и вопли. Всякий оказавшийся поблизости и оставшийся невредимым спешил спастись бегством, не представляя себе происходившего. Когда со всех сторон поднялись крики и вопли женщин, — население крайне взволновалось. Содрогалась земля. Это сотрясение докатилось до районов ал-Азхара, мечети Хусайна. Вообразили, что это землетрясение. Купцы Хан ал-Хамзави 633 стали переносить из своих лабазов товары, как неожиданно показалось взлетевшее пламя. Примчались ага и вали. Ага занялся [организацией тушения] со стороны ал-Хамзави, а вали со стороны Шамс ад-Даула. Боролись с огнем до тех пор, пока не покончили с ним. Лавки этого квартала опечатали. Послали также опечатать дом Ахмада Милада, с лавки которого все началось. Женщин его вывели оттуда. Впоследствии по указанию Исма'ил-бея их освободили. Наутро доставили около двухсот землекопов и стали раскапывать руины и извлекать из-под них погибших. При этом все находившиеся здесь вещи, имущество, все имевшиеся в лавках товары и деньги забирали, равно как и вывалившуюся из домов обстановку, утварь, а также драгоценности женщин и все прочие многочисленные вещи. Обобрали даже те лавки, которых не коснулось разрушение. На глазах у владельцев их раскрывали и забирали все, что в них было. Если же кто-нибудь требовал что-то из собственного имущества, то ему говорили: “Оно останется у нас до тех пор, пока не получим подтверждения в том, что тот или другой является владельцем имущества”. Из обращавшихся [228] к ним выслушивали лишь того, у кого была налицо опись [имущества] и кто мог заставить прочитать или выслушать.