Алексей Ракитин - Все грехи мира. Книга 1

Восточная часть США с указанием мест убийств в ночное время с использованием топора в начале XX века. Цифрами обозначены: 1 – место убийства членов семьи Ван Лью в Трентон-Корнерс, штат Нью-Джерси, 17 ноября 1900 г.; 2 – место расправы над семьёй Аллен в районе городка Ширли Миллс, штат Мэйн, 12 мая 1901 г.; 3 – город Трентон, Южная Каролина, место убийства семьи Ходжес поздним вечером 8 декабря 1904 г.; 4 – Рэдфорд, штат Вирджиния, место убийства Вирджинии и Вилли Линкус в ночь на 24 декабря 1904 г.

Когда эти детали стали известны, невнимание Джеймса к судьбам жены и пасынка приобрело совсем иной контекст. Теперь уже вполне обоснованным выглядело подозрение в том, что Линкус умышленно тянул с началом тушения пожара, рассчитывая, что огонь уничтожит тела убитых им членов семьи и тем самым замаскирует факт убийства.

Вечером 24 декабря, спустя менее суток со времени пожара, окружной прокурор официально обвинил Джеймса Линкуса в убийстве жены. К тому времени останки мальчика ещё не были найдены, поэтому Джеймс обвинялся в убийстве одного человека. В качестве «довеска» к этому, Линкус был обвинён в уничтожении имущества общественно опасным способом. Мужчина немедленно был взят под стражу.

Когда об этом стало известно, жители славного города Рэдфорда стали собираться в толпу и требовать «правосудия». Правосудие в американских реалиях того времени означало линчевание. Опасаясь самосуда, полицейские Рэдфорда при поддержке людей из службы шерифа соседнего округа Монтгомери (Montgomery county) повезли арестанта прочь из города. Правоохранители гнали лошадей всю ночь! Линчеватели, узнав, что птичка упорхнула, пустились вдогонку.

Чтобы не мучить читателя, сразу дадим верный ответ – Джеймс Линкус был в тот раз спасён, его доставили в надёжную тюрьму в городе Роанок, расположенном примерно в 55 км. восточнее Рэдфорда. Удаленность места заключения давала некоторую надежду на то, что сторонники бессудной расправы не дотянутся до узника. Хотя нельзя не признать, что подобные скачки по зимним дорогам толп, жаждущих крови и мщения, сильно отдают какой-то заскорузлой пугачёвщиной и настоящим Средневековьем.

Большой проблемой для обвинения явилось отсутствие внятного мотива, руководствуясь которым Джеймс Линкус мог бы убить жену и пасынка. Самое очевидное, что можно было предположить – это интрижка между Джеймсом и его соседкой Тексас Баттерворт. Принимая во внимание, что именно показания последней очень сильно повредили обвиняемому, нельзя не подивиться той жестокой иронии судьбы, жертвой которой до некоторой степени стала эта женщина. Её, правда, никто никогда официально не обвинил в соучастии в убийстве, но общественное мнение оказалось в конечном итоге настроено резко враждебно по отношению к ней. Жители города видели в Тексас если не сообщницу убийцы, то по крайней мере, подстрекательницу. Сам Джеймс никогда ни единым словом не дал повода думать, что подозрения в существовании интимной связи между ним и Тексас имеют под собой хоть какую-то почву, напротив, он всегда отрицал возможность подобной связи. Отрицала подозрения в интимной близости с Джеймсом и Тексас, можно сказать, что в данном случае мы имеем лишь голую схему, сложившуюся в голове какого-то законника и ушедшую гулять в народ.

Никаких свидетелей, способных подтвердить существование интрижки, или каких-то материальных свидетельств, вроде писем или фотографий, следствие отыскать не смогло. Умозрительная схема так и осталась умозрительной, но ничего другого в качестве мотива окружная прокуратура предложить не сумела. Обвинение, сознавая полнейшую бездоказательность придуманной схемы, в конечном итоге вообще отказалось обсуждать в суде мотив приписанного Линкусу убийства.

С точки зрения современных юридических представлений, как, впрочем, и правовых традиций того времени, отказ от обсуждения в суде мотива преступления выглядит очень странно. Это если мягко выражаться. Если же называть вещи своими именами, то перед нами просто вопиющий пример неполноты судебного следствия.

Одна из газетных публикаций конца декабря 1904 г., посвященная гибели жены и приёмного сына Джеймса Линкуса.

Тем не менее, судья полностью встал на сторону прокуратуры и в своём обращении к присяжным заседателям сделал особое разъяснение, сказав, что их не должен беспокоить мотив подсудимого. Дескать, мотив может быть любым или его может вообще не существовать – это для суда не имеет значение… очень странная позиция, явно свидетельствующая о предвзятости судьи!

В январе 1905 г. Джеймс Линкус предстал перед судом присяжных. Он не отказался от права давать показания и свидетельствовал на протяжении двух дней. Газеты приводили довольно полные изложения судебных заседаний, порой печатали показания участников процесса со стенографической точностью – это вообще особенность журналистики начала XX века – но конкретно в данном случае составить ясное предствление о произошедшем на пожаре по показаниям свидетелей решительно невозможно. Картинка не складывается! И не только потому, что свидетели лгут или чего-то не помнят, а скорее по причине неспособности предствителей сторон провести их обстоятельный допрос. Совершенно непонятно что за чем происходило, кто за кем появлялся на месте событий, такое впечатление, что все на том суде говорили с набитыми кашей ртами! Рассказывалось много деталей, было много каких-то отступлений и несущественных пояснений, но весь это массив информации остался совершенно не структурирован.

Обвиняемый во время процесса, в тех случаях, когда от него не требовалось какой-либо активности, выглядел совершенно безучастным. Журналисты писали, что он часто опускал взгляд в пол или закрывал лицо руками. Пассивность обвиняемого трактовалась диаметрально противоположно – одни усматривали в этом отчаяние разоблаченного преступника, другие видели в таком поведении бессилие невинно оклеветанного. Конечно же, всем этим суждениям доверять нельзя, журналисты начала прошлого века явно не являлись теми психологами, которые знают, о чём толкуют.

Нельзя не отметить абсолютную провальность выбранной Линкусом стратегии защиты. Например, он утверждал, будто ничего не знал о местонахождении жены и приёмного сына, а потому не отговаривал других от их поисков. Но это утверждение опровергалось показаниями нескольких свидетелей. Обвиняемый, вместо того, чтобы сослаться на панику или растерянность – вполне понятные в той ситуации – допускал заявления, категоричность которых заставляла подозревать умышленную ложь. Неудивительно, что 14 января 1905 г., в среду, Джеймс Линкус был приговорён к смертной казни через повешение.