Алексей Ракитин - Все грехи мира. Книга 1

Это, конечно же, очень странное утверждение, учитывая, что исходит оно от человека, присутствовавшего на пожаре от его начала до самого конца. Кто мог знать о пожаре больше него?

История случившегося в Рэдфорде в Рождественскую ночь на этом фактически заканчивается. Преступление считалось раскрытым, порок – наказанным, справедливость – торжествующей. Лишь в 21-м столетии случившееся в Рэдфорде некоторые исследователи криминальной истории Америки стали считать не обособленным преступлением, а одним из многих в цепи подобных, произошедших на территории США в первое десятилетие минувшего века.

Доводы сторонников этой гипотезы довольно зыбки и они сами это признают. В основном они группируются вокруг нескольких тезисов: а) близость места преступления к железной дороге (менее 200 м.), что характерно для подавляющего большинства преступлений, связанных с убийствами топорами членов одной семьи; б) преступление совершено в ночное время; в) место убийства подожжено, что также характерно для такого рода преступлений на том этапе (впоследствии этот признак исчезнет, что мы и увидим в последующих частях этой книги); г) у Джеймса Линкуса, обвиненного в убийстве членов семьи, нет никакого мотива убивать жену и пасынка.

Прямо скажем, ни один из этих доводов не тянет даже на косвенное доказательство. Скорее речь идёт о каких-то весьма умозрительных совпадениях. Близость к железной дороге – это вообще ни о чём, мы увидим, что во многих других преступлениях, объединяемых в единый «сериал», расстояние до железнодорожных путей оказывается порой много более 200 м. и исчисляется даже километрами. Поджог выглядит совсем неубедительно, в ту эпоху вся домашняя утварь и предметы одежды делались из природным материалов, мебель прекрасно горела, как, впрочем, и одежда из хлопка, льна и шёлка. В жилых помещениях находились керосиновые лампы, свечи, писчая бумага, книги, а запасы керосина исчислялись литрами. То, что пожар был обнаружен ещё до того, как огонь разгорелся, означает, что пламя занималось довольно долго и источников огня было немного, либо вообще один. Эта мелочь заставляет предполагать действия неорганизованного и плохо соображающего убийцы и, согласитесь, на роль такового отличного подходит бедолага Линкус. Ну а то, что ясного мотива он не имел, отнюдь не свидетельствует в его пользу. Действия многих убийц кажутся безмотивными, отсюда, собственно, и родилось понятие «убийство с неочевидным мотивом». Конечно, правоохранительные органы во время следствия обязаны ответить на вопрос «что именно двигало преступником?», но даже если такой ответ они не смогли отыскать или сформулировать, то это ещё не означает невиновности подозреваемого.

Нельзя не признать того, что Джеймс Линкус вполне мог оказаться истинным преступником. То, что он не пожелал в этом сознаться и настаивал на своей невиновности в последней записке, ещё ничего не означает и не доказывает. Имеется огромное число примеров того, как безусловно виновные отрицают содеянное вопреки здравому смыслу и собственной выгоде. Кстати, подобное иррациональное упрямство очень часто демонстрируют лица с девиантным (отклоняющимся от нормы) поведения. Линкус остался жив и даже невредим – данное обстоятельство является серьёзным доводом в пользу того, что посторонних лиц на месте преступления не было. В примерах, описанных выше, и тех, что читатель найдёт далее, хозяева дома непременно убивались, причём в первую очередь мужчины. Понятно, почему преступник стремился сначала вывести из строя именно мужчин, а не женщин – мужчины представляли наибольшую опасность, они могли оказать физическое сопротивление, воспользоваться оружием, наконец, попросту убежать. Но с головы Джеймса Линкуса волос не упал! Рассказывая о событиях трагической ночи во время следствия и суда, он ни единым словом не обмолвился о появлении в квартире постороннего, подозрительном шуме или чём-то подобном. Нет, он рассказывал о том, что проснулся от запаха дыма, прыгнул в окно, далее спасал личное имущество, едва не задохнувшись.

Странности своего поведения он никак объяснить не смог. Почему он не тушил огонь, а вместо этого убежал звонить в пожарный колокол? Почему не беспокоился о судьбе близких? Почему отговаривал Дэлмота, готового войти в горящий дом для их поиска? Всё это остаётся для нас совершенно непонятным. Трудно отделаться от ощущения, что Линкус во время пожара был неадекватен, то ли пьян, то ли под какими-то веществами.

Хотя история пожара в Рождественскую ночь в Рэдфорде и включена в эту книгу, всё же определенные сомнения в правомерности этого у автора имеются. И к этому вопросу мы в своём месте ещё вернёмся.

Определить точное место расположения дома семьи Уайз (Wise) в настоящее время не представляется возможным. Известно, что дом стоял на окраине флоридского города Джексонвилл (Jacksonville), находился в обособленной локации на удалении сотни или двух метров от ближайших жилых построек. Точный адрес дома неизвестен, но известно, что неподалёку проходила нитка железной дороги. Описательная информация скудна, что легко объяснимо, поскольку Уайзы были чернокожими и в начале XX столетия у таких, как они, на территории штата Флорида практически не было шансов подняться с общественного дна.

У Сэмюэла и Лулы Уайз (Lula Wise) было четверо детей: три дочери – Мэгги (Maggie), Ида (Ida) и Систер (Sister) и сын. Имя сына неизвестно, но известно, что старшей из девочек, Мэгги, исполнилось 13 лет, а сынишке, младшему из детей, шёл четвёртый год. Отношения между Сэмом и Лулой были стабильно напряженными: муж пил, жена терпела, денег в доме не имелось, точнее говоря, они вообще не появлялись, а потому перманентно тлеющий конфликт интересов периодически переходил в острую фазу.

В середине июля 1905 г. Сэмюел сильно избил жену – не в первый раз, надо сказать! – и один из местных полицейских, узнав об инциденте, предложил Лулу подать на муженька заявление в полицию. Женщина подумала-подумала, да и согласилась! Сэма взяли под стражу и доставили к судье. Там Сэм во всём признался, но раскаяния не выказал и даже попытался поспорить с судьёй, защищая ссылками на Священное Писание своё право делать жене физическое замечание в удобной для себя форме. Судье эти разглагольствования не понравились и он отправил Сэма Уайза в тюрьму на 2 месяца. Сугубо для того, чтобы тот протрезвел и вечером после тяжёлого дня имел возможность спокойно подумать о собственном поведении. И не поминал более имя Господа всуе…

Итак, 16 июля 1905 г. 33-летний Сэм Уайз неожиданно для себя заехал в окружную тюрьму, где и задержался на два месяца. Но всё хорошее, как известно, рано или поздно заканчивается, а потому 16 сентября мужчина, умудренный тюремным опытом, вышел на свободу. Но домой к благоверной супруге он не отправился.