Алексей Ракитин - Все грехи мира. Книга 1

В середине января американские газеты оповестили читателей о вынесении Джеймсу Линкусу смертного приговора.

Осужденный использовал все законные способы защиты, но ничего добиться не смог. В последнюю неделю жизни Джеймс предпринял несколько довольно странных с точки зрения современного человека шагов. Так, он направил на имя Губернатора Вирджинии письмо, в котором просил разрешить похоронить его возле могилы жены, Вирджнии Линкус. В этом ему было вполне ожидаемо отказано, ведь Джеймс был признан её убийцей! Другая просьба приговоренного к смерти касалась возможности встретиться с Тексас Баттерворт. Непонятно было, для чего осужденный хотел видеть свою бывшую соседку, но встречу эту было решено позволить как раз для того, чтобы выяснить это. Наконец, третья просьба касалась возможности написать письмо, которое никем не будет вскрыто до приведения в исполнение приговора. Эта просьба также была уважена в силу вполне понятной причины – власти ожидали, что посмертное письмо объяснит преступление и расставит все точки над «Ё».

Скажем прямо, ни одно из ожиданий не оправдалось. Встреча Линкуса с миссис Баттерворд была проведена в здании тюрьмы с соблюдением особого ритуала, специального разработанного для этого мероприятия. Тексас и Джеймс помещались в клетках у противоположных стен, между ними имелся проход шириной 2 ярда (чуть менее 2-х метров). В проходе стоял тюремный надзиратель, которому предстояло помешать возможной передаче каких-либо предметов из клетки в клетку. Сложно сказать, чего опасались власти, по-видимому, они всерьёз допускали то, что Тексас принесёт на эту встречу оружие и попытается передать его осужденному.

Помимо тюремщика в той же самой комнате находились 2 уважаемых жителя Редфорда, один из них являлся управляющим отделения банка, а другой владел крупнейшим продуктовым магазином. Их материальный достаток, по-видимому, должен был служить порукой неподкупности и абсолютной беспристрастности. Удивительно даже, что столь уважаемый люди нашли время на поездку в отнюдь не близкий Роанок! Тем не менее, они не отказались от в высшей степени странного предложения стать свидетелями встречи приговоренного к смерти и той, чьи показания способствовали вынесению смертного приговора.

Встреча эта состоялась 12 марта и ничего не разъяснила. Все ожидали – обыватели, журналисты, работники прокуратуры, суда и органов власти – что встреча окончится скандалом, конфликтом, взрывом эмоций, обоюдным обвинением во лжи. Все надеялись, что наконец-то появится ясность в вопросе существования интимной связи между Джеймсом и Тексас. В действительности же Линкус совершенно бесцветным голосом задал миссис Баттерворт несколько самых общих вопросов: был ли он с нею груб? обижал ли её? поступал ли с нею неправильно? На все эти вопросы Баттерворт отвечала мягко и кротко, повторяя всякий раз, что Линкус был с нею вежлив, добр и внимателен. Для иллюстрации последнего тезиса Тексас даже припомнила, что вечером перед последним Рождеством Джеймс подарил ей бутылку виски. Это воспоминание выглядело немного неуместным, как, впрочем, и бутылка виски в качестве подарка женщине, но данная деталь придала происходившему видимость сердечности и искренности.

После того, как Баттерворт ответила на заданные вопросы, Линкус с сожалением сказал, что должен будет умереть за «собственную доброту». Подтекст был понятен, он намекал на то, что его осуждение явилось следствием слов Баттерворт, но все эти логические выверты не имели в тот момент уже ни малейшего смысла. Ибо осудили Джеймса не за доброту и даже не за злобу, а за убийство жены и пасынка. В общем, этот короткий – буквально 6—7 минут – диалог, бессмысленный и невнятный, закончился безрезультатно. Если Линкус действительно считал, что Тексас Баттерворт в своих показаниях суду лгала, то об этом следовало говорить прямо в суде.

16 марта 1905 года, накануне казни, Джеймс был переведён в Рэдфорд и последние свои часы провёл в камере в здании местной полиции. Он получил от начальника полиции лист бумаги, конверт и письменные принадлежности и написал письмо, которое надлежало прочесть после казни. Письмо было помещено в конверт и передано священнику, находившемуся в обществе смертника. Пастырь заверил, что письмо будет прочтено после казни Джеймса и не ранее. Тем же вечером 16 марта Джеймс встретился со своими тремя друзьями, имел с ними довольно продолжительную беседу (около получаса), дальнейший вечер провёл в обществе священника.

В 21 час Линкусу подали последний ужин, к еде он не притронулся. Ночь он провёл, не сомкнув глаз, в непрекращавшейся беседе со священником. Тот впоследствии заявил, что Джеймс очень сокрушался из-за отказа Губернатора предать его земле рядом с супругой. На восходе Солнца в 07:30 17 марта 1905 г. Джеймс был выведен во двор здания управления полиции и взведён на эшафот, устроенный буквально в 5 метрах от дверей. Весь двор был заполнен горожанами, подавляющая часть которых хорошо его знала. Смертнику было разрешено произнести короткую речь и он этим правом воспользовался. Линкус в нескольких сбивчивых выражениях благословил собравшихся, трижды назвал самого себя «невиновным человеком» и призвал всех либо поверить ему, либо позабыть об этой истории. В завершении он заверил слушателей, что они всё узнают, когда попадут на небеса. Это был набор довольно традиционных для того времени штампов, которые в разных вариациях встречались в речах если не всех, то очень многих смертников. Дескать, парень я хороший, обвинён облыжно, вот вы умрёте и обо всём узнаете сами…

Речь Джеймса Линкуса продлилась не более полуминуты. Без долгих церемоний палач набросил капюшон, поверх него петлю и дёрнул рычаг западни. От момента появления приговоренного в дверях здания полиции до повешения прошло не более двух минут.

В 07:39 врач констатировал смерть Линкуса и палач перерезал верёвку, куски которой по укоренившейся в западной культуре традиции тут же стал продавать на сувениры.

Чуть позже в присутствии целой коллегии свидетелей, среди которых находились мэр города Рэдфорда, адвокаты, члены окружной администрации, работники прокуратуры и суда, был открыт конверт с предсмертным письмом казненного. Текст его оказался лаконичен: «Клянусь честью, я не убивал мою жену или ребёнка. Я заявляю это в страхе Божием. Мне ничего неизвестно о пожаре или о том, почему он возник. Дж. Линкус.» (Дословно на языке оригинала: «I honestly did not kill either my wife or child. I speak this in the fear of God. I know nothing of how the fire occurred or the cause of it. J. Linkous»)