Василий Цветков - Белое дело в России, 1917–1919 гг.

По замечанию Карташова, «та общественно-политическая среда в Финляндии, которая в конце 1918 г. выдвинула генерала Юденича, и сам генерал Юденич сделали большое историческое дело, возглавив белую борьбу на южном берегу Финского залива, придав ей большой план, большую организацию и большие средства, доведя ее до максимума ее возможностей… Именно генералу Юденичу как помощнику и соправителю Верховного Правителя адмирала Колчака, признанного союзниками, через посредство дипломатического центра – Парижского Политического Совещания – и была оказана денежная, продовольственная, материальная, дипломатическая и государственная помощь для постановки опыта овладения нашей столицей и всем северо-западом России» (11). В воспоминаниях Гарденина содержится информация о проекте создания Англо-финского банка, предназначенного для финансирования ингерманландских отрядов полковника Ю. Эльвенгрена, готовящихся к наступлению на Петроград с севера, и Англорусского банка, призванного стать «финансовой базой всего движения».

Признание генерала Юденича лидером Белого дела на Северо-Западе становилось актуальным и в перспективе объединения «финляндского» центра с «псковско-ревельским». В последнем, в 1918-м, году сложилась ситуация, во многом аналогичная положению в Финляндии в 1917–1918 гг. Принципиальная разница заключалась в том, что в Пскове и Ревеле удалось создать боеспособные, хотя и немногочисленные, формирования белой армии (части будущих Северного корпуса и Северо-Западной армии), а также достаточно работоспособный аппарат гражданской власти, использующий структуры земско-городского самоуправления.

А в Финляндии Юденич опирался на небольшие кадры офицеров-добровольцев из русской колонии в Гельсингфорсе (около 2,5 тысячи человек) и на отправляемых в Финляндию из Германии бывших русских военнопленных. Однако сам генерал, по оценке профессора университета К. И. Арабажина, «не искал связей с местным обществом», стремился действовать самостоятельно. «Самостоятельно» работал и Карташов, который, по свидетельству Арабжина, «ни разу за целый год не посвятил нас в планы работы, в переписку с другими русскими группами – с Колчаком или Деникиным».

Российские политики, объединившиеся вокруг бывшего командующего Кавказским фронтом, не стремились к сотрудничеству и с «местной общественностью», считая ее (необоснованно) «германофильской» и «реакционной». Степень ее влияния на формирование политического курса была незначительной. Между тем ее поддержка могла бы сыграть определенную роль в налаживании отношений между российским Белым движением и Финляндией. В оценке Юденича многие политики высказывали мнение, что его способностей и полномочий явно не хватает для того, чтобы стать «диктатором», а не ограничиваться лишь бюрократическим «генерал-губернаторским» статусом (12). В случае же получения в свое подчинение Северной армии Юденич приобретал бы не только сложившиеся воинские части, но и заметный авторитет военного лидера. В январе – марте 1919 г. пока Северная армия не перенесла своих действий на территорию непосредственно Псковской и Петроградской губерний, она действовала на основании договора с эстонским правительством от 6 декабря 1918 г. Его подписали преемник генерала Вандама в должности командира корпуса полковник Г.Г. фон Неф и товарищ военного министра Эстонии Т. Юринэ. Договор провозглашал, что «основой взаимоотношения Северной армии с эстонским правительством являются общие действия, направленные к борьбе с большевиками, причем главным направлением действий армии является Псковская губерния». Ставилось условием ограничение численности русских белых формирований в 3,5 тысячи бойцов («до прибытия союзников») и «полное невмешательство в дела» Эстонии. «Во время общих боевых действий в пределах Эстонии» корпус находился в оперативном подчинении у «Эстонского Военного Главнокомандования» в лице бывшего полковника Российской Императорской армии, кавалера ордена Св. Георгия Й. Лайдонера. Предполагался обмен представителями между эстонским военным министерством и штабом Северной армии. К концу апреля численность армии (несмотря на ограничение по договору) достигла 5,5 тысячи бойцов. Ее вооружение и снабжение осуществлялось безвозмездно за счет эстонского правительства, а «денежное довольствие» солдат и офицеров «засчитывалось как долг организующегося правительства России». Армия полностью сохраняла самостоятельность внутренней организации. «Местными» претендентами на должность командующих считались полковники С. М. Булак-Балахович и А. П. Родзянко. Родственник последнего председателя Государственной Думы и возглавил движение, но его командование не стало окончательным. По условиям оперативного соображения Северная армия и Отдельный Псковский корпус именовались теперь Северным корпусом.

Генерал Юденич настаивал на придании себе официального статуса и сосредоточении в его руках полноты военной и гражданской власти, без которого ему было очень трудно действовать «на чужой, враждебной нам территории (Эстонии и Финляндии. – В.Ц .), где принимаются во внимание все интересы, кроме русских». Примечательно, что определения своих полномочий Юденич требовал и от Колчака, и от Сазонова, обосновывая это тем, что лишь тогда он признается «главою государственной власти на Северо-Западе России и, вместе с тем, – охранителем интересов России и ее граждан на территории этих стран», а «все акты государственного значения, заключенные помимо него или без его полномочия, не будут иметь силы». По его мнению, снабжение корпуса следовало перевести на «равноправные отношения», а возможные «расходы Эстонии по содержанию Северного корпуса» учесть «при разверстке общей суммы Российского государственного долга, по внешним займам из доли, приходящейся при разверстке на Эстонию».

Перспектива подчинения Северного корпуса всероссийскому руководству, представленному генералом Юденичем, воспринималась неоднозначно. Высказывались сомнения в целесообразности перехода корпуса от «известного» и «популярного» генерала Родзянко к «неизвестному финляндцу» генералу Юденичу, «приехавшему на готовое». Часть членов РПК во главе с князем Волконским выдвигали кандидатуру генерала Арсеньева. Известный деятель ЦК кадетской партии, бывший редактор газеты «Речь» и участник РПК Ю.И. Гессен отмечал непопулярность Юденича и настаивал либо на его замене другим «присланным от Колчака» генералом, либо на выдвижении в качестве верховного военачальника заведующего отделом Российского Общества Красного Креста, участника гражданской войны в Финляндии генерал-лейтенанта А. А. Гулевича. Правда, это отношение к Юденичу не мешало Гессену добиваться финансовой поддержки генерала от частных лондонских банков. Вокруг фигуры потенциального лидера завязывались интриги. После того, как Колчак своим приказом от 10 июня 1919 г. назначил Юденича «Главнокомандующим всеми российскими сухопутными и морскими вооруженными силами, действовавшими против большевиков на Северо-Западном фронте», колебания прекратились. Теперь уже не только Северный корпус, но и, теоретически, «все российские вооруженные силы» (по обе стороны Финского залива) подчинялись одному лицу, с полномочиями, полученными от самого Верховного правителя и Верховного Главнокомандующего. После состоявшегося назначения, с 23 по 26 июня, Юденич провел инспекционную поездку по фронту, познакомился с командирами частей и возвратился в Гельсингфорс. На поддержку Финляндии он по-прежнему возлагал большие надежды, чем на наступление с нарвского и псковского плацдармов. По мнению многих чинов корпуса, «прибытие Юденича к армии» должно было «улучшить стратегическое положение на фронте», обеспечить «все необходимое для армии, начиная с продовольствия, обмундирования до вооружения и снаряжения включительно» (13).