Мария Чепурина - Гракх Бабёф и заговор «равных»

Ясно, что от идеи писать газету вместе со всеми французами Бабёф был теперь далек, а на самоорганизацию и творческий потенциал масс уже не рассчитывал. Обманываемый, наивный, необразованный — вот какими словами характеризуется теперь народ у Бабёфа {255} 255 См., например: Там же. Т. 3. С. 437, 443; Т. 4. С. 141. (такое же понимание народа французский историк П. Генифе отметил в сочинениях Марата, указав, что оно восходит еще к Макиавелли {256} 256 Генифе П. Политика революционного террора. 1789–1794. М., 2003. С. 61. ). Продолжая играть большую роль в жизни государства, народные массы, согласно «Трибуну народа», способны созидать лишь под мудрым руководством вождей. Они не самостоятельная сила, а, скорее, инструмент в руках политиков: «Неизменно руководствуясь убеждением, что ничего великого нельзя достичь иначе, как вместе со всем народом, я полагаю также, что для того, чтобы что-нибудь вместе с ним сделать, необходимо говорить ему обо всем, постоянно показывая ему, что надо делать» {257} 257 Бабёф Г. Сочинения. Т. 3. С. 430. .

Превратившийся из субъекта в объект политической борьбы, народ для Бабёфа теперь не самостоятельный суверен, а предмет идеологического воздействия, за который борются разные партии: желающие всеобщего блага патриоты, по-прежнему активные роялисты и думающие лишь о своей выгоде эгоисты, засевшие в правительстве и называемые также «партией усыпителей» {258} 258 Бабёф Г. Сочинения. Т. 3. С. 497. : «Три партии — роялизм, аристократия и демократия изыскивают все возможные средства, чтобы вырвать друг у друга победу над народом… Он может принять опрометчивое решение в пользу любой из партий. Пусть же это будет в пользу народной партии! Пусть демократы привлекут народ на свою сторону» {259} 259 Там же. С. 498. .

Не удивительно, что понятие «общественное мнение», по-прежнему часто фигурирующее на страницах газеты, теперь окончательно отделяется от просветительского представления об идеальном контролере власти и понимается почти исключительно как результат пропагандистской работы какой-либо группировки. «Во все времена те, кто правит, стараются захватить в свои руки газеты и все другие средства управления общественным мнением» {260} 260 Там же. С. 494. , - писал Бабёф, полагая, что в данный момент массы находятся под влиянием «заморочившей им головы» {261} 261 Там же. Т. 4. С. 104. агитации «партии усыпителей». В свою очередь, задачу патриотов Гракх видел в том, чтобы раскрыть глаза народу на обман и внушить ему другое, правильное, ведущее к установлению всеобщего счастья мнение. Это не слишком трудное дело казалось ему единственным препятствием на пути к установлению коммунистического режима: «По-моему, для превращения мечты в действительность достаточно лишь УБЕДИТЬ народ» {262} 262 Там же. С. 62. , - писал Бабёф.

Сформулировав ближайшую цель для патриотов — обеспечить себе социальную поддержку, Бабёф старался также показать, что до ее реализации не так уж и далеко. Ведя коммунистическую пропаганду, он подчеркивал не только то, что его проект справедлив и хорош, но и доказывал, что не одинок в своих взглядах, а Директория же, напротив, вот-вот утратит всякую опору в обществе. Иногда эти доказательства принимали весьма причудливую форму.

Так, в № 35 «Трибуна народа», перед тем, как перейти к изложению своей программы, Бабёф постарался обосновать, что идея совершенного равенства, если и может показаться непривычной, на самом деле отнюдь не нова и вполне естественна. Для этого он отыскал несколько цитат, подтверждающих наличие схожих взглядов у героев древности и авторитетных современников. Среди первых были названы трибуны Древнего Рима, Ликург, Иисус Христос {263} 263 Там же. Т. 3. С. 507–509. . Среди вторых — просветители: Руссо, Рейналь, Мабли, Дидро, которому Бабёф приписывал авторство «Кодекса природы» Морелли {264} 264 Там же. С. 510, 515. . Кроме того, Бабёф записал в свои единомышленники депутата Конвента Ж.-Б. Армана из Мезы (в тот момент уже термидорианца), ссылаясь на его речь 1793 г. в пользу равенства {265} 265 Там же. С. 511. .

Еще более неожиданных «единомышленников» Бабёф отыскал в лице ненавидимых им вожаков Термидора: «Вероятно, любопытно будет увидеть, что мы можем также сослаться и на Тальена. В самом деле <���…> мы обнаружили в газете, которую Тальен издавал в марте 1793 г. <���…> уравнительные принципы; наконец, Фуше из Нанта заслуживает нашего величайшего восхищения, когда в своем постановлении, принятом в Невере 24 сентября II года, он в нескольких словах подтверждает наше святое и возвышенное учение» {266} 266 Там же. С. 515–516. .

Упоминал Бабёф в числе своих предшественников и Робеспьера с Сен-Жюстом {267} 267 Там же. С. 511. . Теперь они удостаивались его исключительно положительных оценок. От осторожного одобрения отдельных аспектов политики якобинцев Бабёф перешел теперь к их откровенной апологии. Очевидно, эволюция его отношения к этой «партии» не ускользнула от внимания критиков: в примечании к одному из номеров «Трибуна народа» автор счел нужным ответить на обвинения Лебуа в идейном непостоянстве: «Я будто бы громогласно обвинял якобинцев, говорит он, а потом я же их защищал. Я нападал на якобинцев, которые после 9 термидора не хотели требовать вместе со мною и с Электоральным клубом немедленного введения в действие Конституции 93 года… Я стал защищать якобинцев, когда они выступили с этим требованием, хотя было уже поздно» {268} 268 Там же. С. 488. .

Попытался Бабёф оправдать и перемену своего отношения к палачу Арраса Ж. Лебону: «Мне доказали, что Лебон был справедливым мстителем за угнетенный народ» {269} 269 Там же. .

Впрочем, эти публичные разъяснения все равно не выявляют исчерпывающим образом причин эволюции отношения Бабёфа к якобинцам. Куда более откровенно его частное письмо к Ж. Бодсону, товарищу по Электоральному клубу и будущему деятелю заговора «равных». Это письмо, написанное 28 февраля 1796 г. (9 вантоза IV года) посвящено именно проблеме взаимоотношений с наследниками политических группировок времен Конвента. Оттуда и взята излюбленная советской историографией цитата, ставшая весьма популярной и тиражировавшаяся вплоть до детских книг, о «дьявольски хорошо задуманном диктаторском правлении» робеспьеристов {270} 270 Бабёф Г. Сочинения. Т. 4. С. 170–171. «Ныне я чистосердечно признаю, что упрекаю себя в том, что некогда чернил и революционное правительство, и Робеспьера, и Сен-Жюста, и других. Я полагаю, что эти люди сами по себе стоили больше, чем все остальные революционеры вместе взятые, и что их диктаторское правление было дьявольски хорошо задумано». . Однако представляется, что в этом документе есть гораздо более интересные фрагменты, в отрыве от которых рассматривать приведенную цитату было бы совершенно неразумно. «Мое отношение к принципам нисколько не изменилось, но изменилось отношение к некоторым людям» {271} 271 Там же. С. 170. , - признавал Бабёф в упомянутом письме перед тем, как похвалить правление якобинцев. Иначе говоря, он подчеркивал, что не стал одним из них, остался, как и раньше, при своих коммунистических убеждениях, но понял, что робеспьеристы могут быть его стратегическими союзниками. Далее Бабёф объяснял Бодсону, почему считает полезным использовать имена Сен-Жюста и Робеспьера для обоснования своей доктрины: «Во-первых, <���…> полезно показать, что мы не выдумываем ничего нового, что мы лишь следуем за первыми великодушными защитниками народа <���…> И, во-вторых, воззвать к Робеспьеру — значит, разбудить всех энергичных патриотов Республики, а с ними и народ, некогда слушавший только их и следовавший только за ними» {272} 272 Там же. С. 171–172. .