Дмитрий Бовыкин - Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Теперь единственным человеком, который ещё мог попытаться спасти положение, стал английский посол Уикхэм, имевший обширные связи с роялистским подпольем. На основании донесений английской разведки он считал, что Директория держится преимущественно и исключительно благодаря поддержке общественного мнения, и задача состоит именно в том, чтобы его изменить и показать, что «можно свергнуть Директорию без ущерба для публики». Уикхэм настаивал, что в нынешней ситуации роялисты не должны действовать, пока не смогут добиться согласованного всеобщего выступления против Республики, а оно принесёт успех лишь тогда, когда удастся изменить общественное мнение — в этом он полностью совпадал с Людовиком XVIII.

Другое дело, что, по мнению Уикхэма, до той поры роялистам разумнее действовать, «временно согласовывая своё поведение с законами и обычаями республики, что предоставляет куда лучшие и более безопасные средства для атаки на правительство». На это в полной мере окружение короля пойти не могло, что заставляло Уикхэма считать, будто «двор в Бланкенбурге сформировал свои взгляды вследствие многих ложных и льстивых докладов, которые он получал о ситуации внутри [Франции. — Д. Б .] и о любви народа к законному государю и прежней форме правления» {1997} 1997 Mr. Wickham to Lord Grenville. Bern, 8 March, 1797. Draft // The Correspondence of the Right Honourable William Wickham… Vol. 2. P. 15ss. . Едва ли он был прав, ничто в королевской декларации не наводит на эти мысли.

По сути, посол и королевский двор работали в одном и том же направлении, стремясь сколотить коалицию к выборам 1797 г., которую М. Дьюрей, профессор университета Мердока (Австралия), долгие годы занимавшийся изучением деятельности Уикхэма, весьма остроумно назвал «ненародный фронт» ( «unpopular front»). Основную ставку английский посол делал на А. д’Андре, как на фигуру, которая была приемлема и для конституционалистов, и для Людовика XVIII, особенно после того, как в марте 1796 г. он официально отрёкся перед королём от своего либерального прошлого и получил право говорить от имени монарха {1998} 1998 Durey M. William Wickham, Master Spy. P. 81. . При этом Уикхэм явно не осознавал, что для короля было важно не «покаяние» д’Андре, а то, что он тем самым становился в глазах Людовика XVIII человеком не британского правительства, а его собственным {1999} 1999 Réflexions du roi au sujet de l’agence de Souabe // Lettres et instructions de Louis XVIII au comte de Saint-Priest. P. 92. . Этот эпизод X. Митчелл склонен считать началом переговоров между роялистами и конституционалистами об объединении и «поворотным моментом в истории контрреволюции» {2000} 2000 Mitchell H. The Underground War against Revolutionary France. P. 129. . Дьюрей с ним полностью согласен, однако мне всё же видится, что они во многом идут за героем своих книг, полагавшим, что до этого времени между Людовиком XVIII и сторонниками конституционной монархии была непреодолимая пропасть.

Аналогичной точки зрения придерживается и Пестель: по его мнению, 1795–1797 гг. — это время сильнейшего охлаждения между роялистами и монаршьенами по причине неготовности короля к компромиссу. В подтверждение своих мыслей он приводит, в частности, слова Малле дю Пана, которые передаёт австрийский дипломат в сентябре 1797 г.: «Когда Королю служат такие оруженосцы […] не стоит удивляться, что он в Бланкенбурге; там он и останется» {2001} 2001 Цит. по : Pestel F. Op. cit. P. 19. . Однако эта цитата свидетельствует лишь о раздражении, которое вызывал у Монаршьенов двор Людовика XVIII, усугублявшимся тем, что сами они к этому двору не принадлежали. Дважды королю предлагали включить их в Совет: первый раз в январе 1796 г. Уикхэм писал об этом лорду Маккартни, и речь шла про Малле и Малуэ {2002} 2002 Wm. Wickham, Bern to Lord Macartney. 19 th January 1796 // PRONI. D572/17/140. , второй раз, в 1799 г., предложение исходило от графа де Сен-При и касалось уже одного только Малле {2003} 2003 Griffiths R. Ор. cit. Р. 194. . И дважды Людовик XVIII отказывал.

Тем не менее представление о том, что для преодоления «пропасти» между роялистами и конституционными монархистами пришлось ждать 1797 г., не кажется мне верным. Её не стало, как мы видели, уже в 1795 г., когда Людовик-Станислас обратился и к Мунье, и к Малле дю Пану. То, что король написал Веронскую декларацию не так, как мечталось бы монаршьенам, их, несомненно, обидело, но двери перед ними оставались открытыми. При дворе внимательно наблюдали за тем, что делают конституционные монархисты: читали и обсуждали {2004} 2004 [Barentin au Roi, 26 et 29 mars. En annexe: deux extraits de sa réponse à l’ouvrage de Necker sur la Révolution française et observations de Courvoisier sue cette réponse] // MAE. 595. F. 70-153. книгу Неккера {2005} 2005 Necker J. De la Révolution française. S.l., 1796. 2 vol. и другую их публицистику, отслеживали их передвижения, оценивали влияние на общественное мнение {2006} 2006 См., например: [Las Casas à Antraigues] // MAE. 639. F. 4-4v., 12-12v., 106. В этом ракурсе не сложно понять Вайнштейна, который датировал примирение роялистов и конституционных монархистов 1796 г. Как и Митчел с Дьюреем, он недооценивал контакты между Людовиком XVIII и монаршьенами в 1795 г. и потому утверждал, что после 1793 г. конституционалисты на три года «умолкают», а затем к ним начинают прислушиваться. «Та резкая перемена настроения, языка, тона, которую мы наблюдаем в эмигрантской публицистике с 1796 г., позволяет говорить о французском „сменовеховстве“», — писал он. — Вайнштейн О. Л. Указ. соч. С. 95. .

В то же время, безусловно, не следует переоценивать искренность союза конституционалистов и Людовика XVIII: для обеих сторон он был необходимостью, с которой ещё предстояло до конца смириться. Конституционные монархисты продолжали надеяться на некий поворот событий, который принесёт им больше выгод. Как едко заметил в 1795 г. один из роялистов: «Конституционалисты 91-го небо с землёй местами поменяют, чтобы только вновь выйти на сцену» {2007} 2007 Recueil de la correspondance saisie chez Lemaître… Р. 37. . Весьма показательны в этом плане несколько строк, написанные Малуе в мае 1797 г. и адресованные Малле дю Пану:

Что вы понимаете под верностью, которую мы обязаны проявлять по отношению к законному королю? Без сомнения, если он в состоянии предоставить убежище и пропитание всем роялистам и если для того, чтобы получить пожалования на его территории, надо лишь давать ему хорошие советы, я готов под этим подписаться. Но поскольку он ничего не может сделать для меня, а я — для него, то, каким бы антиреспубликанцем я ни был, то как Папа и император я буду страдать под гнётом необходимости, если я найду в республике защиту и безопасность {2008} 2008 Malouet à Mallet du Pan, à Berne. Londres, 4 mai 1797 // Malouet P. V. Op. cit. Vol. 2. Р. 515. .

Точно также едва ли стоит принимать готовность роялистов договариваться с конституционными монархистами за знак симпатии к ним. Они зачастую воспринимались как политические флюгеры, не имеющие никаких твердых убеждений, стремящиеся лишь не оказаться на обочине при очередном переделе власти. Когда в 1796 г. они стали ратовать за окончание войны, графу д’Антрэгу доносили, что «все мошенники конституционные монархисты выступают за мир. Они считают его полезным для своих проектов. Они всем говорят, что никто больше не вспоминает о Конституции 1789 г.» {2009} 2009 [Las Casas à Antraigues. 1796]. 19 avril 1796 // MAE. 639. F. 12. .