Дмитрий Бовыкин - Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

3 июля 1795 г. Рейхстаг принял новое постановление, не изменившее, впрочем, эту ситуацию: осудив Пруссию за сепаратный мир, он по-прежнему подтвердил стремление прекратить войну с Францией, но только одновременно всей империей — и, соответственно, Австрии по-прежнему было поручено вести переговоры {1070} 1070 Roider jr., K.A. Baron Thugut and Austria’s Reponse to the French Revolution. Princeton, 1987. P. 183–185. . «Одно только признание Месье Королем, — отмечал Тугут 6 сентября 1795 г., сделанное в данный момент с нашей стороны, неминуемо поднимет против нас всю империю» {1071} 1071 АВПРИ. Ф. 32. Сношения России с Австрией. Оп. 32/6. 1795 г. Д. 1142. Л. 44. .

Таким образом, летом 1795 г. у Австрии не было практически ни единого стимула стремиться к признанию Месье королем Франции: личность нового монарха австрийский кабинет не привлекала, вера в то, что он реально сможет восстановить во Франции монархию, отсутствовала, а шансы, что это признание существенно осложнит как внутри-, так и внешнеполитическую ситуацию, были весьма велики. Австрия мгновенно испортила бы дипломатические отношения с Францией и лишилась бы права прохода через имперские земли на запад для своих войск {1072} 1072 Там же. Д. 1141. Л. 72 об. — отсюда высказываемая Тугутом идея подождать хотя бы до конца военной кампании 1795 г. {1073} 1073 Там же. Д. 1143. Л. 82. Не удивительно, что новому монарху было отказано даже в разрешении прибыть в Германию и лично возглавить армию Конде {1074} 1074 Там же. Д. 1142. Л. 44. .

Однако Австрию волновала позиция не только Франции и германских земель — не меньшее, если не большее значение имели для неё добрые отношения с Англией, которая теперь оставалась одним из немногих её союзников в войне с Францией {1075} 1075 Впрочем, такая ситуация возникла задолго до заключения Базельского мира, поскольку стремление Пруссии тайно и сепаратно договориться с Францией неоднократно проявлялось ещё во времена диктатуры монтаньяров. Другое дело, что теперь, во-первых, планы Пруссии из тайных стали явными, а во-вторых, после распада коалиции Австрии приходилось вести себя с Англией куда менее независимо, тем более что Венский двор рассчитывал на её субсидии: в мае 1795 г. Англия уже выделяла средства на содержание австрийской армии. . Необходимость согласовывать с ней свою политику по отношению к Месье Тугут прямо называл «неоспоримым обязательством» {1076} 1076 АВПРИ. Ф. 32. Сношения России с Австрией. Оп. 32/6. Д. 1143. Л. 81 об . В разговорах с Разумовским он также обмолвился о договоре между Венским и Сент-Джеймским дворами о том, что признание нового короля Франции будет проведено ими в одно и то же время и только по взаимному согласию {1077} 1077 Там же. Д. 838. Л. 23 об. . По его словам, англичане, как и австрийцы, уверены, что лучше всего это сделать после прибытия Людовика XVIII во Францию и получения доказательств, что реставрация реальна {1078} 1078 Там же. Д. 839. Л. 13 об. . Это тем более любопытно, что в письмах Остермана тому же Разумовскому как в июле {1079} 1079 Там же. Д. 358. Л. 34–34 об. , так и в декабре {1080} 1080 Там же. Л. 53. 1795 г. выражалось твердое убеждение, что английское правительство полностью разделяет стремление России добиться скорейшего признания Людовика XVIII.

Что же происходило на самом деле? Отношение Англии и к Франции, и к перспективам реставрации Бурбонов было во многом неоднозначным и, несомненно, менялось со временем. Начало Французской революции стало для Англии полной неожиданностью. Английские политики в большинстве своём оказались не способны ни правильно оценить масштаб происходящих изменений, ни сделать адекватные прогнозы. После взятия Бастилии английский посол во Франции доносил в Лондон, что «революция завершена, и она оказалась не слишком-то бурной» {1081} 1081 Historical Manuscripts commission. L, 1892. Vol. I. Р. 485. .

Даже после выхода знаменитой книги Э. Бёрка Великобритания сохранила приверженность политике невмешательства {1082} 1082 Mitchell Н. Op. cit. Ch. 2. Reluctant Albion. См. также: Яковлев H. H. У. Питт-младший и французская революция // Яковлев Н. Н. Британия и Европа. М., 2000. С. 251–259. . Тому было немало причин, самая главная из которых заключалась в оценке лидеров кабинета внешнеполитической ситуации. По их мнению (и это оказалось верным), разумнее всего было дать Франции возможность ослаблять саму себя, не подавая при этом никаких поводов для войны. В то же время считалось неразумным до стабилизации ситуации идти навстречу предложениям французов, высказанным в 1792 г. устами Талейрана: заключить союз, возобновить торговый договор 1786 г. и предоставить заём в три-четыре миллиона фунтов стерлингов. В разорённой революцией Франции не видели угрозы, но одновременно и не собирались ей помогать. Эту позицию не изменили ни начало войны, ни свержение монархии. И лишь французские планы по поводу Бельгии и Нидерландов и обещание освободить все угнетённые народы заставили англичан осознать, что политика нейтралитета была ошибкой. Так постепенно Георг III и Питт стали приходить к тому, что военные действия должны продолжаться до тех пор, пока революция не будет подавлена {1083} 1083 Barnes D. G. George III and William Pitt, 1783–1806. Stanford, 1939. P. 275–276. .

При этом у англичан не было оснований симпатизировать ни Людовику XVI, которого считали одним из главных виновников поражения в недавней войне с северо-американскими колониями, ни Марии-Антуанетте, активно использовавшей, как считалось, Австрию в интригах против Англии {1084} 1084 Яковлев Н. Н. Указ. соч. С. 257. , ни графу д’Артуа, наделавшему столько долгов, что он едва рисковал появляться на английской земле, ни графу Прованскому. Так, например, в письме лорда Гренвиля послу в России сэру Чарльзу Уитворту от 17 января 1794 г. поведение обоих братьев называлось «опрометчивым и неблагоразумным». Гренвиль был возмущен тем, что граф д’Артуа всеми способами оттягивает переговоры с Англией, а граф Прованский отправился в Тулон, известив его об этом лишь в момент отплытия. Для Георга III это было особенно оскорбительно, если учесть, что Тулон в тот момент был занят английскими войсками {1085} 1085 АВПРИ. Ф. 35. Сношения России с Англией. Оп. 35/6. 1794 г. Д. 639. Л. 25–26. . 24 марта 1794 г. Питт даже заявил, что война ведётся вовсе не для того, чтобы навязать французскому народу монархию {1086} 1086 Barnes D. G. Op. cit. P. 277. .

К концу 1794 г. страсти немного улеглись, и на первый план вновь вышли политические интересы. В ноябре 1794 г. Гренвиль в инструкции Уикхэму специально отмечал, что король Англии не выступает за какую-то конкретную форму правления во Франции, однако поскольку Конвент напал на него и он усматривает в деятельности республиканских партий путь к разрушению гражданского общества в Европе, то Георг III был бы за заключение мира с правительством, основанном на легитимных принципах. Единственный вариант, который ему здесь видится, — «реставрация монархии в лице несомненного Наследника Престола». При этом указывалось, что восстановление на троне Людовика XVII должно повлечь за собой возвращение принцев и передачу власти в руки человека, готового обеспечить стране стабильность. «Никаких личных возражений не может быть по закону против Месье, а любой иной план полон непреодолимых преград» {1087} 1087 Lord Grenville’s instructions to Mr. Wickham. November 15, 1794 // The Correspondence of the Right Honourable William Wickham… Vol. 1. P. 12, 13. .