Чарльз Рууд - Фонтанка, 16: Политический сыск при царях

Тем временем в конце года русские радикалы во Франции публично обвинили русскую тайную полицию в том, что ее агенты, нарушив все законы, организовали диверсию в типографии в Женеве. Рачковский не мог прямо ответить своим врагам, но нашел способ им отомстить. Он завербовал еще одного француза и заплатил хорошие деньги Ю. Хансену, известному журналисту датского происхождения, чтобы тот в своих статьях и пропагандистских публикациях представил заговорщиков против царя отвратительными анархистами. В феврале 1887 г. Рачковский послал своих агентов в Париж, чтобы разгромить типографию «Народной воли», которую они там недавно обнаружили.

Официально представляя интересы самодержавия, Рачковский продолжал борьбу с врагами российской короны через завербованных французских чиновников. В 1887 г. он убеждал префекта французской полиции Фрагнона, что враги российского самодержавия во Франции не могут представлять интересы русских людей, как они это утверждают, так как идеи свои они почерпнули у западных радикалов (которых Фрагнон, конечно, презирал), а все их сообщники — евреи, украинцы или поляки [196] Цитата из письма Рачковского Фрагнону, датированного 1887 г., приводится в диссертации: Zuckerman S.F. The Russian Political Police at Home and Abroad (1880–1917): Its Structure, Functions and Methods, and Its Struggles with Organized Opposition: Ph. D. Diss. Columbia University, 1973. P. 224–226. .

Затем Рачковский изменит тактику и будет просить Петербург наградить полицейского префекта Гроньона и его помощников, чтобы иметь возможность «действовать без всяких внешних стеснений со стороны префекта и его подчиненных, а также пользоваться их прямыми (хотя, конечно, негласными) услугами во всех потребных случаях» [197] Рачковский — в Петербург // ГАРФ, ф. 5802, oп. 2,д. 267, л. 5. .

7 марта 1887 г. Дурново потребовал от Рачковского, чтобы тот сократил свои расходы. Предполагая, что Рачковский занимается агентами внутреннего наблюдения заграничной агентуры, а агентами внешнего наблюдения руководит французский детектив Барле, Дурново предложил Рачковскому взять под свою опеку и «силы наблюдения». На это Рачковский отвечал, что еще три года назад, вступив в должность, фактически взял на себя все обязанности Барле. Чтобы не устраивать «неприятностей», полностью отстраняя Барле от дел, Рачковский объявил, что отправит его на пенсию и будет платить ему 3 тыс. франков в год. Некоторых компетентных сотрудников Барле он возьмет работать к себе [198] Там же, л. 6. .

8 то же время агент внутреннего наблюдения Ландезен продолжал доносить Рачковскому на русских революционеров в Швейцарии, среди которых он продолжал выдавать себя за их сообщника. Одна небольшая группа, близкая к «Народной воле», в которую Ландезен не смог проникнуть, была тесно связана с кружком в Петербурге, к которому раньше принадлежал старший брат Ленина, Александр Ульянов, уже казненный вместе с товарищами. 9 января 1888 г. революционеры этой группы выдали себя, случайно взорвав бомбу, которую они изготавливали. Швейцарской полиции не составило труда задержать тяжело раненного члена группы Исаака Дембо, и он перед смертью рассказал достаточно, чтобы у швейцарской полиции были основания выслать из страны 19 его товарищей [199] Лонге Ж. Террористы и охранка. М., 1924. С. 190. .

Ландезен, продолжая выдавать себя за революционера, переехал вместе со своими товарищами в Париж, где стал студентом французского сельскохозяйственного института. Теперь он жил совсем рядом с заграничной агентурой, и в это время ему удалось близко сойтись с эмигрантскими радикальными кругами, в частности с Тихомировым. Несмотря на то что несколько наиболее проницательных людей в революционной группе имели некоторые основания заподозрить Ландезена в связи с Рачковским, не было никаких достоверных сведений, его компрометирующих, и большинство эмигрантов, включая главного их лидера, Владимира Бурцева, Ландезену доверяли. Кроме того, были приняты меры, чтобы этого самого эффективного шпиона иностранной агентуры было крайне трудно скомпрометировать: о том, кто он на самом деле, знали только Рачковский, Зволянский, Дурново, Александр III и, возможно, еще несколько человек. Что произошло между Ландезеном и Тихомировым, точно неизвестно, но летом 1888 г. Рачковский узнал, что Тихомиров был готов предать революционное движение и поступить на царскую службу, получив за это прощение императора и разрешение вернуться в Россию свободным человеком [200] На протяжении нескольких лет заграничная агентура в Париже пыталась каким-нибудь способом избавиться от Тихомирова. Считалось, что он оказывает большое влияние на революционное движение. Как сообщает редактор мемуаров Тихомирова, в 1884 г. у Рачковского был план схватить Тихомирова и привязанного к носилкам доставить. на железнодорожную станцию, выдавая его за сумасшедшего. Предполагалось сначала отправить его в Берлин, а потом в Россию. Русские дипломаты не согласились привести этот план в исполнение (см.: Тихомиров Л. Воспоминания Льва Тихомирова / Предисл. Н.В. Невского. М., 1927. С. 481). . Рачковский понимал, что подобного рода сделка дает ему материал для антиреволюционной пропаганды и, несомненно, вызовет похвалу начальства. Чтобы его оценили по заслугам, Рачковский не преминул намекнуть, что именно благодаря его личному влиянию Тихомиров решил перейти в другой лагерь [201] Говорили, что Ландезен также оказал на Тихомирова большое влияние (Русское слово. 1908. 21 июля). Известно, что между ними были весьма близкие отношения. 1 января 1887 г. Тихомиров записал, что он получил от Ландезена 150 франков и это помогло ему расплатиться с наиболее нетерпеливыми кредиторами {Тихомиров Л. Указ. соч. С. 194). . На самом деле Тихомиров принял решение самостоятельно — он порвал с революцией, поскольку убедился в бессмысленности методов террористов. Тихомиров был человеком строгих принципов, поэтому он открыто объявил о перемене своих взглядов и отказался выдать Рачковскому своих бывших товарищей. Тем не менее Рачковский утверждал, что он лично встречался с Тихомировым с целью договориться, на каких условиях бывший революционер будет служить царю [202] 8 сентября 1888 г. Тихомиров записал в своем дневнике, что накануне состоялась его встреча с Рачковским (которого он называет Леоновым) в русском консульстве в Париже. Тихомиров оставил в руках Рачковского свое заявление. 9 сентября состоялась повторная встреча, которая продолжалась полтора часа. В результате был составлен окончательный вариант прошения Тихомирова, поданного 12 сентября. Дополнительные переговоры затянулись до следующего года, и лишь 12 октября 1889 г. Тихомиров записал, что он встретился с русскими чиновниками и получил разрешение вернуться на Родину. По словам Тихомирова, Рачковский был главным организатором переговоров с русской стороны. Он показался Тихомирову человеком весьма интересным и чутким {Тихомиров Л. Указ. соч. С. 240, 259, 370). .