Александр Кравчук - Перикл и Аспазия

Но строительство Средней стены еще впереди, а пока Перикл ни в чем не отступал от своего основного плана. Он проявлял даже определенное упрямство, лишь бы не признать правоту сторонников Кимона — это могли посчитать признаком слабости. Однако вопрос о Длинных стенах разбудил страсти. Не смея напрямую критиковать вождя за введение судейского жалованья — заметим, кстати, меры весьма популярной, — олигархи подвергли нападкам план строительства укреплений. Их слепая ярость позволила Периклу пойти на хитрость. Неожиданно по Афинам разнеслась весть: сторонники Кимона готовят государственный переворот в целях не допустить окончания строительства. Поэтому они ищут помощи у спартанцев и хотят тайно впустить их в город. Неприятельские войска уже стоят в Беотии. Демократия в опасности!

Разумеется, олигархи даже и не думали о приглашении спартанцев. Столь же абсурдными были бы попытки свергнуть строй, пользовавшийся поддержкой масс. Но никто в Афинах не сомневался в правдивости слухов. Общественное мнение сочло олигархов предателями, а строительство укреплений — основной задачей демократии. Надо признать, что один факт придавал слухам видимость правды: спартанские войска действительно подошли к границам Аттики.

Весной 457 г. до н. э. 1,5 тыс. спартанцев и 10 тыс. их союзников расположились в средней Греции. Они прибыли сюда морским путем, с Коринфского залива, чтобы оборонять Дориду — маленький и убогий край, затерявшийся в складках огромного массива горы Ойта. Легенды гласили: много веков назад вышли из этой бесплодной страны дорийцы и отправились на покорение Пелопоннеса. Спартанцы по происхождению были дорийцами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, получив известие о захвате соседями дорийцев — фокейцами — одного из их городков, спартанцы немедленно выступили им на помощь. Поход должен был одновременно продемонстрировать военную мощь пришельцев.

С фокейцами спартанцы расправились без всякого труда, но сразу возник вопрос: как вернуться домой? В Коринфский залив уже вошли афинские триеры. Сухопутная дорога перекрыта афинским гарнизоном в Мегаре. Спартанцы решили, что самым разумным в создавшейся ситуации будет на какое-то время остаться в Беотии и вплотную заняться ее делами. Больше всего их интересовали Фивы. Во время персидских войн этот богатый город выступил на стороне захватчиков и вследствие своего предательства потерял былое значение. Теперь спартанцы открыто помогли Фивам возродиться. Поступая таким образом, они руководствовались следующим: Беотия соседствует с Аттикой, это делает Фивы и Афины естественными врагами. Пока Фивы были слабыми и не претендовали на руководство городами края, афиняне могли не беспокоиться о своих западных границах, теперь же за ними приходилось зорко следить.

В июле 457 г. спартанцы разбили лагерь под Танагрой, в восточной Беотии. Отсюда до Афин оставался всего один дневной переход. В городе началась паника. Возродились старые слухи, распространявшиеся сторонниками Перикла. Раздавались возгласы: «Олигархи сговорились со спартанцами! Впустят их в город, чтобы сделать невозможным строительство Длинных стен. Не будем терять ни минуты, закроем врагу дорогу в Аттику!»

Однако способных носить оружие в Афинах оставалось немного. Несколько тысяч воинов сражались в Египте, другие осаждали Эгину и стояли гарнизоном в Мегаре. Людские потери везде были значительными. В 458 г. до н. э. одна только фила Эрехфенда потеряла на всех театрах военных действий свыше 180 человек (обломок плиты с именами погибших сохранился до наших дней). А ведь фил было десять, и война шла уже несколько лет, поэтому убитых, раненых и взятых в плен насчитывалась не одна тысяча.

На отчаянный призыв Афин о помощи прибыли тысяча аргивян и жителей городка Клеон. Подкрепление удалось получить и от членов Морского союза, хотя они уже дали много людей для египетского похода. Фессалийцы прислали небольшой отряд конницы. В целом удалось собрать 14 тыс. людей, способных носить оружие. Силы сторон были примерно равны, так как спартанцы в свою очередь получили помощь от беотийцев.

Когда афинская армия уже стояла под Танагрой, в лагерь неожиданно явился Кимон. Он умолял разрешить ему принять участие в битве, где будет сражаться как простой воин. Если родина в опасности, надо забыть о раздорах, — так было и при Саламине. В конце концов он просто имел право встать в одну шеренгу с другими гражданами. «Суд черепков» приказал ему покинуть пределы государства, но армия теперь находится на чужой земле. Возможность на глазах у всех сразиться со спартанцами была для Кимона делом принципиальным, так как его самого и его друзей подозревали в сговоре с врагами и намерении впустить их в город.

Перикл резко воспротивился просьбе изгнанника: он прекрасно понял, к чему тот стремится. Личное участие Кимона в битве докажет абсурдность всех обвинений, сотрет из людской памяти бесславное возвращение из-под Ифомы, покажет гнусность всех слухов о сговоре со спартанцами. Но сам Перикл не мог и не хотел единолично решать столь сложный вопрос, поэтому перед битвой в афинском лагере был созван военный совет. Тем временем люди Перикла всюду распространяли слухи, что Кимон прибыл в лагерь и якобы хочет сражаться против своих друзей спартанцев лишь для того, чтобы во время битвы сеять замешательство и сомнения в рядах соотечественников. Совет постановил: изгнанник не имеет права защищать родину с оружием в руках наравне с другими гражданами.

Решение достойно сожаления. Ведь не прошло и четверти века с тех пор, как перед лицом нашествия Ксеркса из изгнания возвратились многие выдающиеся политики, в том числе и отец самого Перикла, Ксантипп. Теперь же Кимон был вынужден покинуть войско, оставив друзьям свои доспехи. По его совету виднейшие аристократы вышли на битву вместе, плечом к плечу, как отдельный отряд. Погибли все, все до единого! Их мужество и геройская смерть явились лучшим ответом тем, кто пытался их очернить. Позднее это признали все. Но Перикл и его близкие тоже не уступали аристократам в самоотверженности, и все-таки битва была проиграна. Решающую роль сыграло предательство фессалийской конницы, которая в разгар боя неожиданно перешла на сторону врага. Однако афиняне отступили в полном порядке, а поле боя осталось за спартанцами. По тогдашним представлениям они победили, но были настолько обескровлены, что даже не думали о вторжении в Аттику; отошли на Пелопоннес через земли Мегары, вырубив там оливковые рощи. Афинский гарнизон не посмел противостоять победителям.

Из десятой, части танагрской добычи спартанцы выковали огромное позолоченное навершие в форме щита. Его поместили на фронтоне храма Зевса в святом округе в Олимпии. Именно тогда после 12 лет трудов архитектор Либон завершил возведение этой грандиозной постройки. Ранее Зевс — хозяин и бог Олимпии — имел только маленькую часовенку, а жертвы ему приносили на алтаре под открытым небом. Между тем его жена Гера уже много веков проживала в той же Олимпии в собственном внушительном доме. Сначала он был деревянным, но постепенно отдельные его части заменяли на каменные. Значит, и отцу богов и людей надлежало занять помещение, соответствовавшее его величию. Олимпия входила в состав Элиды. Жители этого края получили деньги на строительство храма благодаря победоносной войне со своими соседями. Тогда-то Либону и было дано ответственное задание. Архитектор блестяще с ним справился, создав одну из самых больших и впечатляющих святынь Древней Греции. Она имела в современных измерениях 64 м в длину и 27 м в ширину. Крышу поддерживали дорические колонны десятиметровой высоты, их было соответственно тринадцать и шесть. Храм соорудили из известняка, который в изобилии встречался вблизи Олимпии. Строители старательно оштукатурили стены, чтобы создать впечатление твердого камня.