Петер Элебрахт - Трагедия пирамид: 5000 лет разграбления египетских усыпальниц

Итальянец Антонио Кастеллари был одним из первых европейцев, которые еще в начале XIX в. прекрасно умели извлекать пользу из страсти к приобретению сувениров. Свое гнездо — легкую глинобитную хижину — он свил на кровле луксорского храма Амона. Оттуда он управлял, как марионетками, своими поставщиками с западного берега Нила. Кастеллари уразумел, как следует обращаться с недоверчивыми хозяевами «Города мертвых», чтобы получить часть награбленного: торгуя с ними, он был тверд, но вежлив. В определенном смысле он проявлял даже разборчивость и брал не все, что ему приносили. Старые грабители ценили такое обхождение, они видели в торговце знатока, и это возвышало их в собственном мнении. То, что Кастеллари удавалось приобрести, он в дальнейшем с большой выгодой для себя продавал приезжим. Подобная торговля не требовала особых усилий, ибо частные лица как прежде так и теперь довольно редко, главным образом в результате счастливой случайности, сталкиваются с дельцами, побывавшими в некрополе.

Кастеллари принадлежала богатая коллекция прекрасных папирусов, а гордостью его собрания была мумия Яхмос-Хенутемпет, принцессы XVII династии (1650–1544 гг. до н. э.). Родоначальник торговли вещами, приобретаемыми на память, скончался в 1848 г., но основанная им гильдия не погибла.

Как известно, спрос рождает предложение, именно поэтому в различных областях общественной жизни появляются новые люди: ученые, агенты известных музеев и просто богатые путешественники.

Шотландец Арчибальд Эдмонстон (1795–1871) всю жизнь путешествовал. Он любил поверять бумаге результаты своих поездок, ибо считал себя писателем. Эдмонстон грелся на солнце, изучал оазисы египетской пустыни и всякий раз, прежде чем вернуться на родину, добывал какие-нибудь древности. Молодцы из некрополей считали торговлю с этим шотландцем нелегким делом.

Достопочтенный Томас Коутс (1775–1828) был человеком не робкого десятка: вместе со своим спутником он решился проникнуть в самое логово разбойничьих банд — селение Эль-Курна, расположенное среди гробниц Западных Фив. За целую кипу банкнот Коутс приобрел хорошо сохранившуюся мумию: он взвалил ее себе на плечи и побрел, спотыкаясь на каждом шагу, в отель. Однако в отеле этот собиратель, потерявший от радости разум в Долине царей, счел столь мрачный сувенир неподходящим для своего лондонского дома. В 1821 г. он отослал мумию Ньюкаслскому литературному обществу. Ее и сегодня можно увидеть в Хэнкок-музее Ньюкасла. Мистер Коутс был одним из тех людей, которые никогда не задаются вопросом, имеет ли хоть какой-то смысл их добыча. Преклонение перед антикой ослепляет их и заставляет платить.

Вполне понятно, когда чьи-то мумифицированные останки очаровывают ученых; однако не совсем ясно, почему высохшие покойники привлекают простых смертных. Не возбуждают ли они ощущение, что тут деньги вкладываются в ценности, количество которых увеличению не поддается? Или это связано с пустым бахвальством, возможностью обставить рассказ о путешествии производящим столь сильное впечатление реквизитом?

Бенджамен Клифтон Гендерсон (1788–1881), врач Ост-Индской компании, также не смог устоять перед сводящим с ума искушением, когда, будучи на каникулах в Египте, похитил из Фив две мумии. Почему только две? Думал ли Гендерсон о том восхитительном времени, когда в родной библиотеке при свете камина он сможет пить херес, курить трубку и покоить свой взор на мумиях древних египтян?

То, что в момент покупки происходит частичное расстройство мозговой деятельности, следует из рассказа искателя древностей Джованни д’Атанази (1780–1857). Некий английский путешественник — д’Атанази не называет его имени — приобрел в Фивах саркофаг с мумией областного начальника времен Птолемеев по имени Сотер Корнелион. Англичанин, вероятно, ожидал увидеть в гробу богатые погребальные приношения из золота и драгоценных каменьев. Возвращаясь в Каир, он не мог сдержать любопытства, поднял крышку и… не обнаружил ничего ценного — ни золота, ни камней. Выйдя из себя, он выбросил мумию со своего парусника в Нил и мрачно наблюдал, как останки Сотера Корнелиона идут ко дну. Саркофаг он сбыл британскому генеральному консулу Генри Солту, покупавшему все, что казалось ему ценным. Божества мертвых, должно быть, окончательно лишились своих и без того почти угасших сил.

Лишь однажды они дали снова почувствовать свою таинственную власть! Фредрик Лидман (1784–1845), капеллан шведского консульства в Константинополе, объездил весь Египет и собрал много награбленного добра. Сразу после того, как он прибыл в турецкую столицу, все его сувениры погибли во время пожара. Это было последнее усилие языческих божеств. Впоследствии они уже не мстили столь решительным образом за осквернение усыпальниц. Боги тоже устали. Их можно понять.

Турист первой трети XIX в., желая выглядеть не хуже других, нередко во время какой-нибудь морской прогулки заглядывал в Александрию. Для того чтобы добраться из Марселя или Венеции в Александрию, требовались всего три с половиной дня. Начиная с 1836 г. в расписание рейсов Австро-Венгерской судоходной компании входила поездка в Александрию, Константинополь, Смирну и обратно — в Венецию. Еженедельно суда «Messageries Maritimes» отбывали из Марселя в Александрию. Колесные пароходы Восточной пароходной компании вспенивали воду, следуя из Саутгемптона на Мальту, а оттуда к устью Нила. Египет был в моде!

1 мая 1821 г. друг Египта, итальянец Баттиста Бельцони, живший большей частью в Англии, представлял публике гипсовые копии своих находок; церемония эта происходила в Египетском зале, в кабинете редкостей с броским фасадом в египетском стиле. Толпа жаждущих взглянуть на копии находок едва не разнесла новое здание. На Пикадилли состоялась очередная сенсация.

В наши дни масса литературы о временах фараонов знаменует собой возрождение интереса к Египту. Впрочем, так было и прежде, когда читатели, воодушевленные захватывающими, порой драматическими описаниями путешествий, как бы сами участвовали в происходящем. Шотландец Мунго Парк (1771–1806), например, объездил весь Судан и написал об этом книгу «Путешествия по Центральной Африке». Многие описания путешествий стали бестселлерами; всех потянуло вдаль. Элиаша Кент, американский полярный путешественник, изложил свои впечатления в двухтомной «Арктической экспедиции», и все, кто следил за модой, прочли ее. В программу образования каждого благовоспитанного человека входили также четыре тома книги Генриха Барта (1821–1865), родом из Гамбурга, называвшейся скромно: «Путешествия и открытия в Северной и Центральной Африке». Подготовлено было поле деятельности, на котором следующее поколение искателей приключений могло подвизаться уже в довольно сносных условиях. Те, на кого прежде незабываемое впечатление производила так называемая падающая башня в Пизе, теперь желали увидеть пирамиды.