Петер Элебрахт - Трагедия пирамид: 5000 лет разграбления египетских усыпальниц

Бадж запомнил на всю жизнь день, когда он отсылал потусторонний груз. Египетские законы воспрещали вывоз мумий, а также останков людей. А ящики с черепами обязательно должны были пройти контроль на александрийской таможне. Ее служащий потребовал открыть один из ящиков: на чиновника смотрели пустые глазницы голого черепа. Бадж объяснил цель пересылки. Египтянин посмотрел в таможенную декларацию, где значилось: «голова мумии», и покачал головой. Вывозить это не разрешалось. Без лишних слов он протянул через стол новый формуляр и предложил в декларации назвать груз костным удобрением. Бадж незамедлительно сделал это; он заплатил по несколько центов за каждую голову, и ящики беспрепятственно начали свой путь в Кембридж. Бадж писал в дневнике: «Общение со служащими таможни научило меня тому, что это, видимо, наилучший способ действия во всех случаях жизни». Местные феллахи называли Баджа «отцом черепов». Боги явно благоволили к нему. То, что другим причиняло вред, ему приносило пользу. Как-то ранним утром в лагерь пришла группа египтян; они принялись расспрашивать Баджа бог весть о чем.

Сообразительный британец тут же догадался: пришедшие наверняка подосланы каирским Булакским музеем, чтобы не спускать с него глаз. Общение Баджа с местными жителями не осталось скрытым от Службы древностей. Агенты музея требовали от населения (со ссылкой на законы) держаться подальше от беззастенчивых английских предпринимателей, не предлагать никаких древностей тем, кто готов заплатить любые деньги, но вызывает малейшее подозрение.

Всевидящие и вездесущие феллахи подняли большой шум вокруг требований агентов музея, рассказали о них торговцам и любителям раскопок. А дела Баджа тем временем процветали. Крупные и мелкие торговцы как мотыльки вились вокруг «отца черепов»; им больше нравилась хорошая сделка с беззастенчивым богачом, чем плохая — с человеком порядочным, но бедным. Ближе к ночи они или выкладывали товар на своих лодках, причаливших к берегу, или шли прямо в лагерь англичан.

Бадж был честен, уверяя приходивших к нему торговцев, что его карманы почти пусты; но египтяне просто навязывали ему свои находки. В то время безупречная репутация Английского банка приносила пользу даже Британскому музею и открывала любой кредит у торговцев. Бадж понял, что наступил звездный час, и принялся покупать.

Среди приобретенного находилась и каменная плита с греческой надписью, излагавшей указ Птолемея X. Не знаю, смеяться тут или плакать, но камень этот годами служил для вытирания ног перед входом в жилище какого-то феллаха. Бадж совершил великое дело, когда за бесценок приобрел его.

«Нить счастья длиннее, чем локоть торговца сукном» — гласит арабская поговорка. Если ее радостный оптимизм должен все-таки иметь границы, для Баджа их не существовало.

На Асуан обрушился тропический ливень, кварталы города тонули в желто-коричневых потоках, старое арабское кладбище близ древних разработок гранита — с магометанскими погребальными сооружениями раннего периода, около 600 г. н. э? — было размыто водой и уничтожено. Баджа, слывшего у отцов города знающим человеком, молили высказать свое мнение об этом несчастье. Он осмотрел место катастрофы: у гробниц, перекрытых куббами — побеленными, обмазанными глиной куполами, — поток размыл часть кладки; вырубленные из песчанника надгробия с куфическими надписями [35] Куфический шрифт (от города Куфа) — монументальная форма арабского шрифта, применявшаяся в надписях на камне. — Прим. авт. оказались сорваны со своих мест. В глубине души Бадж ликовал: египтянам не хотелось, чтобы эти плиты были украдены и затем проданы в качестве строительного материала. Он тут же сообразил, как ему поступить, и стал уверять городские власти, что знает вполне надежное место для сохранения надгробий. Правда, находится оно вне Египта, но можно ручаться, что там древние ценности будут почитать во веки веков. На лицах удрученных горем арабов появилась радостная улыбка; они поблагодарили бескорыстного иностранца и дали согласие на перенос камней.

Той же ночью Бадж в сопровождении английского офицера поскакал под проливным дождем к арабскому кладбищу, чтобы не медля собрать часть надгробий и навьючить их на верблюдов. Он боялся, что данное ему обещание может измениться в любой момент.

Однако все шло как по маслу. Неожиданно помешал агент Египетского музея: он потребовал возвратить надгробия. Бадж решительно отверг наглые притязания; он упорно защищал «подаренные» ему вещи. Агент — смешно сказать! — предложил англичанину круглую сумму за возвращение камней. Но деньги есть и у Баджа, он хочет лишь получить «свои» камни! Продолжение этой истории подтверждает истинность психологического портрета англичанина, сделанного Бернардом Шоу: «На свете дураков — как листьев на дереве. Поэтому англичанин ведет себя подобно гусенице. Он инстинктивно создает для себя образ дурака, а затем с удовольствием пожирает всех попадающихся дураков».

Бадж дураков просто глотал! Агент музея настраивал окрестное население против Баджа; он отправился к Маамуру, губернатору этой области, и пожаловался на недопустимые действия иностранца. Но нить счастья Баджа оказалась намного длиннее локтя торговца сукном.

Прибывший на следующий день губернатор заверил мистера Баджа в своем благоволении и выразил глубокое удовлетворение тем, что надгробия оказались на попечении британца; сам он лишен возможности сберечь их, пока они находятся в Асуане. Между прочим Маамур упомянул и о шести камнях, находившихся неподалеку от его дома, которые он за умеренную цену готов передать англичанам на сохранение. Бадж намек понял и заявил, что он тронут вниманием губернатора.

Тем временем агент музея задумал план мести. Он настоятельно просил каирскую Службу древностей издать приказ, согласно которому все камни с куфическими письменами следует незамедлительно собрать и доставить в Каир. Не дожидаясь, пока из Каира прибудет бумага, он велел жителям Асуана собрать все древние камни. Феллахи не знали удержу, они грабили даже новые погребальные сооружения и волокли только что поставленные надгробия на маленький пароход Службы древностей. Нагруженный сверх меры, кораблик двинулся в сторону Каира, однако ниже по течению, близ Ком-Омбо, он сел на мель. Там пароход простоял, к великой радости Баджа, все лето. Англичанин со злорадством взирал на команду, которая, впав в отчаяние, коротала время на соседней бахче. Феллахи восприняли аварию как месть богов за осквернение недавно поставленных памятников. Баджу снова улыбнулась удача: это не он был причиной многочисленных ограблений.