Петер Элебрахт - Трагедия пирамид: 5000 лет разграбления египетских усыпальниц

Операция «Асуан» продолжалась до февраля 1887 г. В Вади-Хальфа, у 2-го нильского порога, Бадж посетил своего соотечественника, капитана Хендкока, который с небольшим отрядом саперов основательно опустошил остров Филе, эту «жемчужину Египта» 7. Бадж пополнил здесь свою коллекцию прекрасными объектами.

По окончании операции была составлена опись приобретенных вещей; довольно значительное число мелких предметов пропало. Поиски не дали никаких результатов. Один из египетских поставщиков сообщил Баджу, что неизвестный европеец подбивал жителей Асуана красть древности у англичан. Кто был этот неизвестный, выяснить не удалось; бесспорно лишь то, что действовал он не по чьему-то заданию, — будь то частного коллекционера или музея, — так как феллахи продавали краденое разным приезжим людям.

Случались и совсем удивительные вещи. Однажды с лодки была украдена тяжелая каменная плита, обе стороны которой покрывала греческая надпись. Но счастье подрядилось служить Баджу! Неделю спустя плита нашлась близ Ком-Омбо, в 50 километрах ниже Асуана.

Пока саперы генерала Монморенси грузили заколоченные ящики с добычей на военный корабль и отправляли их в Александрию, Бадж перед отъездом получил сообщение из Луксора о том, что там появились необычные древности, ведущие свое происхождение от фиванских гробниц. Сообщение обрадовало Баджа, однако он не стал суетиться — психология деловых людей была известна ему до тонкостей. Спешка могла привести лишь к поднятию цены. Как бы между прочим он совершил поездку в города Ком-Омбо, Эсна, Эдфу и Армант, чтобы купить несколько вещей, отсылаемых торговцами в Луксор. У Баджа не было ни гроша, но от того, что он увидел в фиванском некрополе, глаза разбегались: «Цены в сравнении с рыночной стоимостью в Англии вполне умеренные. Древности превосходные, но у меня больше нет денег!» В лице Мустафы Аги Айята, агента британского консульства в Луксоре, Бадж снова встретил посланца счастья. Не только потому, что старый Ага сам владел прекрасными произведениями искусства и ссудил Баджу денег; он зарекомендовал себя как горячий поклонник Англии. «Этот человек ставил англичан превыше всех. Он хотел, чтобы Британский музей стал самым большим на свете».

Ага Айят посылал связных на западный берег Нила, созывал воров и укрывателей в своем доме, знакомил англичанина с видными членами сообщества грабителей. Позднее в Курне, в доме клана Абд эр-Расулов, Баджа угощали не только чаем.

Довольный собой и своим «предприятием Асуан», Бадж поднялся на борт почтового судна, направлявшегося в Каир. Корабль уже готов был к отплытию, как вдруг неожиданно на пристани появился некий торговец. Несколько дней назад феллахи Куша обнаружили и разграбили усыпальницу римского времени с богатым инвентарем. Торговец специально приплыл сюда, чтобы этой добычей услужить мистеру Баджу.

Уже поднята якорная цепь и убран трап; у Баджа нет времени для заключения сделки по обычаям этой страны. Торговец понимает безнадежность положения и не колеблясь протягивает англичанину дорогую находку через поручни: «Пришлешь деньги из Англии, если товар придется по душе!» Счастье следовало за Баджем по пятам до последней минуты.

Британские солдаты погрузили гору ящиков на корабль, шедший в Александрию' по каналу Махмудийя. Служба древностей заявила протест. Генеральный консул Эвлин Беринг тщетно пытался приостановить отправку груза. В дело вмешались военные.

В начале марта 1887 г. торговый пароход вышел из александрийского порта. «Мы стояли у пирса и смотрели, как 24 ящика покидали гавань, взятые под охрану преданными нам офицерами из Асуана», — вспоминал Эрнст Альфред Томпсон Уоллес Бадж. Счастливый археолог и собиратель в конце марта сам прибыл в Лондон. 2 апреля 1887 г. в письме, направленном ему из Британского музея, он читал: «…Позвольте засвидетельствовать вам нашу глубокую признательность за тот ум и энергию, с которыми вы исполнили возложенную на вас миссию».

Летом 4887 г, турецкое правительство предоставило новую лицензию британским археологам, ведшим с 1850 г, раскопки в Месопотамии. Близ Куюнджика 1и в других местах (территории древней Ниневии, столицы Ассирийского государства, располагавшейся на левом берегу Тигра) они нашли сотни глиняных табличек — клинописных таблеток 2, — на которых был записан эпос о Гильгамеше 3.

В связи с началом новых раскопок в Британском музее принялись подыскивать способного человека; выбор пал на Уоллеса Баджа, только что возвратившегося из путешествия по Египту и сделавшего там чрезвычайно удачные закупки.

Вошедший во вкус Бадж вечерами готовился к новому путешествию в край своих грез и успеха, изучал арабский язык и по литературе знакомился с характерными особенностями страны. Одновременно с почетным поручением осуществлять коммерческую деятельность в Месопотамии он получил приватные сведения из Луксора. В Западных Фивах была сделана находка, которую следовало считать самой значительной из всех обнаруженных в Верхнем Египте за последние годы. В конце тайного послания указывалось, что местная крестьянка нашла в окрестностях Тель-эль-Амарны 4множество неизвестных доселе глиняных табличек, хотя никто и не знает, имеют ли они какую-либо ценность. Если для мистера Баджа представляют интерес подобные сведения, ему следует как можно скорее попасть в Египет.

Бадж сообщил о полученных сведениях руководству Британского музея. Решение последовало с молниеносной быстротой: Баджу надлежит немедленно ехать в Луксор, чтобы затем продолжить свое путешествие через Александрию в Багдад. Средства Баджу, недавно успешно зарекомендовавшему себя, были выделены из особого, секретного фонда.

16 декабря 1887 г. на едва двигавшемся пассажирском судне «Нимен» Бадж прибыл в Александрию, где его тепло встретил ангел-хранитель генерал Монморенси. Из-за опоздания «Нимена» Бадж не попал на колесный пароход, еженедельно отправлявшийся в Верхний Египет; под этим благовидным предлогом Бадж задержался в Александрии и Каире, чтобы на поезде добраться до Асьюта, а затем на корабле — до Луксора.

Как и полагается английскому служащему, Бадж посетил консула Чарлза Куксона, уже предупрежденного кем-то из Каира: прибыл ваш соотечественник, который постарается — весьма решительно, но не всегда законным образом — приобрести памятники древнего искусства. Бадж выслушал от Куксона нотацию подобную той, что прочитал ему в Каире Беринг: не следует вступать в конфликт с законом. «Езжайте, куда вам вздумается, наслаждайтесь здоровым климатом, но не пытайтесь вывезти из страны памятники, в которых новое поколение египтян видит символ славного прошлого». Как будто охотника на древности можно удержать подобным предостережением! Бадж, стремившийся к своей цели, сообщает: «Когда об отеческом внушении консула я рассказал генералу, тот посоветовал мне: «Занимайтесь делом, ради которого вас сюда направили. Если понадобится моя помощь, сообщите немедленно». Монморенси был неприступен в этот момент, как крепостная башня».