Гай Аноним - После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430-800

Имперская принцесса выказала непокорство и послала к Атти­ле доверенного евнуха Гиацинта, который передал вождю гуннов кольцо и письмо с просьбой о вызволении. После этого Гонорию выпроводили из Константинополя, словно горячую картофели­ну, жгущую руки.

Вероятно, кольцо посланец предъявил Аттиле в качестве подтверждения, что письмо действительно написала Гонория. Но он принял его (или сделал вид, что принял) за предложение брака. В 450 году, после смерти Галлы Плацидии, Аттила по­требовал себе в жены ее дочь Гонорию с положенной ей долей отцовского наследства и половиной Западной империи в при­даное. Валентиниан III ожидаемо ответил, что Гонория замужем и не может стать женой гунна и что империя — не семей­ное имущество.

Скорее всего, эта романтическая история с кольцом всего лишь дворцовая сплетня, которой мы отдаем должное из уваже­ния к именитым историкам, не устоявшим перед ее обаянием. Известно, что примерно в то время, когда Аттила якобы получил отказ, он не рассердился, а напротив, был исполнен дружелюбия и мирных намерений, заверив, что у императора нет друга вернее, чем он, а у империи нет союзника надежнее. Так же милостиво он обошелся с константинопольским посольством, прибывшим примерно в то же самое время. Он даже отпустил без выкупа глу­пого, несчастного Вигилу и вдобавок еще несколько пленников!

Внезапное миролюбие Аттилы объясняется подготовкой набе­га на территории Западной Римской империи. Для этого ему тре­бовалось обезопасить восточные фланги, прикрыть которые он не мог: ведь ни один гуннский воин не останется стеречь грани­цу и не откажется от выгод набега ради того, чтобы этими выго­дами воспользовались другие.

Что за прихоть воевать? Ведь Константинополь унижен, раз­давлен и покорно платит столько золота, сколько пожелает Атти­ла! Воевать с Восточной империей больше незачем, отчего бы не пожинать плоды победы, пребывая в мире?

Причина похода, или лучше сказать — набега, на Запад в том, что, по мнению гуннского лидера, на Востоке больше не оставалось несломленных и непокоренных. Завоевание Запа­да стало необходимостью, иначе армия вторжения могла об­ратиться против вождя. Победы Аттилы укрепили его власть на короткий срок, а для удержания поводьев ему требовались новые победы.

Аттила никогда не забывал, что число людей в покоренных им племенах в несколько раз превышает число самих гуннов. Гунн­ская империя создавалась насильственно, путем инкорпорации племен и народов в результате завоевания либо устрашением. Это непрочное образование раскалывали и противоречия меж­ду правящими кругами, и нелады между правителями и поддан­ными, и застарелая вражда между вошедшими в империю наро­дами с их длинной историей племенных войн.

Величайшая сила гуннской империи — способность укре­плять свою мощь благодаря быстрому поглощению покорен­ных племен — была и ее величайшей слабостью. По этому сла­бому месту римляне с удовольствием били, когда только могли. Поэтому Аттила был вынужден делиться золотом с вождями племенных объединений, покупая их лояльность, а те делились со своими приближенными. Золотом латали течи в корабле ко­чевого царства.

Миф об Аттиле и даре богов в виде меча имеет реальную осно­ву в том смысле, что его власть порождена военными победами и военным сплочением десятков разнородных племен. Не станет побед, и подданные усомнятся в праве вождя на верховенство.

Пса войны пора было спускать с поводка, пока он не загрыз хо­зяина. Мир был опасен для Аттилы, поскольку его власть и мо­гущество были порождены войной и существовали только в ус­ловиях войны (позднее этот тезис переформулируют в виде «винтовка рождает власть»).

Готовясь к войне, Аттила, чтобы сбить с толку противников, уме­ло напустил туману. Западного императора он убеждал в том, что идет войной на вестготов, осевших в Аквитании Секунде, и про­сил не вмешиваться. Попытавшись столкнуть вестготов с рим­лянами, он направил вестготскому королю Теодориху I послание с предложением присоединиться к нападению на империю.

Теодорих, однако, понимал, что для вестготов Аттила куда опаснее Рима. Старый король, вероятно, улыбнулся, одновре­менно с посланием Аттилы получив другое, от Валентиниана. За­падный император приветствовал «храбрейшего из варваров» и убеждал его сопротивляться гунну, который «считает закон­ным и справедливым лишь то, что устраивает его, и хочет подчи­нить себе весь мир».

«Вот этими и подобными им речами послы Валентиниана силь­но растрогали короля Теодорида, и он ответил им: „Ваше жела­ние, о римляне, сбылось: вы сделали Аттилу и нашим врагом! Мы двинемся на него, где бы ни вызвал он нас на бой; и хотя он и воз­гордился победами над различными племенами, готы тоже зна­ют, как бороться с гордецами", — сообщает Иордан и описывает, как криками одобряют комиты ответ короля, как радостно вторит им народ, как всех охватывает боевой пыл, как все жаждут кро­ви гуннов-врагов.

В итоге король Теодорих, прихватив с собой двух старших сы­новей, Торисмунда и Теодориха-младшего, привел к Аэцию огромное войско. Оно составило если не самую крупную, то самую бо­еспособную часть римской армии, выступившей против Аттилы. Но куда двинутся войска Атттилы, стоящие к югу от Дуная? Налево, в Италию? Направо, в Галлию?

• Приск Панийский считает, что Аттила с самого начала хотел завоевать север Галлии: «Поводом к войне Аттилы с франками послужила смерть их владыки и спор за власть между его сыновьями: старшим, который решил взять в со­юзники Аттилу, и младшим (который привлек на свою сторону) Аэция. Я видел этого юношу, когда он был с по­сольством в Риме, — юношу, на щеках которого еще не про­бивался пушок, а светлые волосы были такими длинными,что струились по плечам. Аэций усыновил его, вместе с им­ператором дал ему множество даров и отправил обратно, пообещав дружбу и союз».

• Кто же этот длинноволосый юноша? Гиббон полагает, что в этом отрывке говорится о Хлодионе из дома Меровингов. У салических франков носить длинные волосы в подражание богу Вотану могли только наследники королевского дома. Однако не исключено, это был предшественник Хлодиона по имени Теодемер.

• Часть салических франков при вторжении Аттилы в Галлию выступила на стороне гуннов.

Набег Аттилы на запад начался в январе 451 года. Одна гуннская армия отправилась вдоль римского лимеса — по южному берегу Дуная в сторону Рейна, по римской военной дороге, мимо римских крепостей, которые надлежало разрушать. Другая часть гуннского войска отправилась по северному берегу Дуная, сквозь чащобы гер­манских лесов, чтобы заготовить лес для строительства переправы через Рейн и встретиться с «южной» армией в назначенном месте. Пока одни рубили тысячи деревьев, другие встретились с франка­ми. Те только что убили своего молодого короля, которому покро­вительствовал Аэций, и встали под знамена Аттилы.