Гай Аноним - После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430-800

Рейд Аттилы в Галлию нигде не встречал сопротивления. Основную переправу на Рейне, примерно у нынешнего Коблен­ца, держали союзные ему франки, а еще один брод, у Аугста, охраняли бургунды. Для Аттилы, который подошел сюда в марте, двое этих ворот были распахнуты настежь. К этому времени в Галлии под властью римлян остался лишь ее центр с городами Мец, Страсбург, Орлеан, Лион, Вьена, Арль и Лютеция-Париж.

Сюда, в эти римские христианские города, направилось вой­ско Аттилы.

По понятным причинам свидетельств очевидцев похода Аттилы у нас нет: победители были в основном неграмотны, а побежден­ные — неграмотны и мертвы. Описание деяний гуннов мы нахо­дим у святого Григория Турского, который жил веком позднее, но был знаком с источниками, которые до нас не дошли.

Приведем здесь полностью его рассказ, исторически точный и драматичный. Епископ Григорий Турский, человек язвитель­ный и смелый, не лез за словом в карман. Вооруженный лишь крестом и молитвой, он не раз прекословил мечу и не гнул спи­ну даже перед прославленными военачальниками и королями, которые могли смахнуть человека со своего пути как пылинку. „Историю франков", полную нелицеприятных суждений, Гри­горий писал, не оглядываясь на мнения и желания земных вла­стителей.

План гуннского вождя, видимо, состоял в том, чтобы разбить аквитанских вестготов прежде, чем Аэций с войсками выйдет из Италии. Поэтому Аттила с основной частью войска от Меца пошел на Тулузу и Реймс и, опустошив их, двинулся на Орлеан.

«[Они] дошли до города Меца в Страстную субботу, — пишет пре­освященный епископ Григорий. — Они сожгли город дотла, пере­били все население своими мечами, а священников казнили перед алтарями. Все здания в городе были сожжены, кроме часовни Свя­того Стефана Левита, первомученика... Разорив Мец, царь гуннов Аттила опустошил множество городов в Галлии. Подойдя к Орле­ану, он осадил его, пытаясь разбить стены своими таранами. В то время епископом Орлеана был Аниан, известный своей учено­стью и необычайной святостью...

Громко стеная и плача, люди умоляли Господа помочь им. Ког­да они закончили молиться, этот пожилой человек велел им по­смотреть в третий раз. Вдалеке люди увидели нечто, напоминав­шее облако пыли, поднимавшейся с земли. Об увиденном доложили епископу. „Это и есть помощь, по­сланная Господом", — ответил он. Стены уже качались под удара­ми стенобитных орудий и были готовы рухнуть, когда прибыли Аэций, король готов Теодорих и его сын Торисмунд. Подойдя к го­роду со своими армиями, они заставили гуннов отступить, а за­тем и погнали их прочь».

14 июня Аттила отступил от Орлеана, а в конце июня Аэций на­стиг его в районе Труа, примерно в 150 километрах к востоку. По легенде, именно с Орлеана началось освобождение Галлии и За­пада от гуннов.

Аэций шел на Аттилу во главе дислоцированных в Италии и Галлии соединений римской армии и войск союзных племен, в числе которых были бургунды и вестготы короля Теодориха. Нынешние федераты Рима шли сражаться с федератами бывши­ми — такова невеселая шутка истории! Аэций вновь оказался на высоте в самый отчаянный момент и, обладая крайне ограничен­ными ресурсами (да что там, никаких ресурсов у него не было, кроме нескольких соединений да славного имени и умения убеж­дать), сумел из не слишком лояльных Риму федератов сколотить коалицию, которая спасла Галлию.

В точности неизвестно, где именно разразилась грандиоз­ная битва на Каталаунских полях; скорее всего, это был campus Mauriacus возле города Каталаун (ныне Шалон-сюр-Марн). Сто лет, прошедшие со времени баталии, не пригасили впечатлений и чувств, которые передает Иордан:

«Место это было отлогое; оно как бы вспучивалось, выраста­ло вершиной холма. Как то, так и другое войско стремилось за­владеть им, потому что удобство местности доставляет немалую выгоду; таким образом, правую сторону его занимали гунны со всеми своими [союзниками], левую же — римляне и везеготы со своими вспомогательными отрядами. И они вступают в бой на са­мой горе за оставшуюся [ничьей] вершину.

Правое крыло держал Теодерид с везеготами, левое — Аэ­ций с римлянами; в середине поставили Сангибана... который предводительствовал аланами; они руководствовались воен­ной осторожностью, чтобы тот, чьему настроению они мало доверяли, был окружен толпой верных людей. Ибо легко при­нимается необходимость сражаться, когда бегству поставле­но препятствие. По-иному было построено гуннское войско. Там в середине помещался Аттила с храбрейшими воинами: при таком располо­жении обеспечивалась скорее забота о короле, поскольку он, на­ходясь внутри сильнейшей части своего племени, оказывался из­бавленным от наступающей опасности.

Крылья его войск окружали многочисленные народы и различ­ные племена, подчинявшиеся его власти. Среди них преобладало войско остроготов, под предводительством братьев Валамира, Теодемира и Видемера, более благородных по происхождению, чем сам король, которому они служили, потому что их озаряло могу­щество рода Амалов [7] Иордан пользуется записями Кассиодора (около 485—590 гг.), полити­ка и дипломата при остготском короле Теодорихе Великом, который не упускает случая восхвалисть своео суверена. .

<...> Остальная же, если можно сказать, толпа королей и во­ждей различных племен ожидала, подобно сателлитам, кивка Ат-тилы: куда бы только ни повел он глазом, тотчас же всякий из них представал перед ним без малейшего ропота, но в страхе и тре­пете, или же исполнял то, что ему приказывалось. Один Атти­ла, будучи королем [этих] королей, возвышался над всеми и пек­ся обо всех.

Итак, происходила борьба за выгодную, как мы сказали, пози­цию того места. Аттила направляет своих, чтобы занять вершину горы, но его предупреждают Торисмунд и Аэций, которые, взо­бравшись на верхушку холма, оказались выше и с легкостью низ­вергли подошедших гуннов благодаря преимущественному поло­жению на горе...

Если верить старикам, то ручей на упомянутом поле, протекав­ший в низких берегах, сильно разлился от крови из ран убитых; увеличенный не ливнями, как бывало обычно, но взволновавший­ся от необыкновенной жидкости, он от переполнения кровью пре­вратился в целый поток. Те же, которых нанесенная им рана гнала туда в жгучей жажде, тянули струи, смешанные с кровью. Застиг­нутые несчастным жребием, они глотали, когда пили, кровь, ко­торую сами они — раненые — и пролили.

Там король Теодорид, объезжая войска для их ободрения, был сшиблен с коня и растоптан ногами своих же; он завершил свою жизнь, находясь в возрасте зрелой старости. Некоторые говорят, что был он убит копьем Андагиса, со стороны остроготов, кото­рые тогда подчинялись правлению Аттилы. Это и было тем, о чем вначале сообщили Аттиле гадатели в их предсказании, хотя он и помышлял это об Аэции.