Ариф Алиев - Иран vs Ирак: история и современность

По мнению Хомейни и его единомышленников, экономический строй исламской республики должен был базироваться на основе государственного, кооперативного и частного секторов. При этом частная собственность должна была быть ограничена в соответствии с «исламскими принципами», не позволяющими сосредоточивать капиталы и средства производства в руках отдельных лиц или семей. В исламском государстве, обеспечивающем равенство людей перед Аллахом, состоятельные граждане, воспитанные в духе исламских норм поведения, не будут злоупотреблять своим капиталом, знанием и политической властью, поскольку должны будут руководствоваться «добрыми чувствами». Исламская «теология труда», объявлявшая труд священной обязанностью мусульман, не рассматривала его в качестве основного регулятора справедливого распределения общественного продукта. Концепцией «исламской тоухидной экономики» [988] Тоухид (араб. — ат-таухид, ат-тавхид ) — единобожие, монотеизм. Выражение «тоухидная экономика» получило известность после выхода в свет книги Абольхасана Банисадра с таким названием [см.: Банисадр Абольхасан. Эгтесад-е тоухиди. Техран, 1979.]. равно признавались, не вступая в противоречие друг с другом, как распределение «по труду», так и «по предпочтению». Суть этого механизма была заложена в известной формуле: «производство по способностям — потребление по благочестию». Материальное неравенство граждан сохранялось, но должно было сглаживаться путем расширения «исламской налоговой системы», а именно заката (закята) [989] См.: Банисадр Абольхасан. Джумхури-е эслами. Техран, 1979; Банисадр Абольхасан. Эгтесад-е тоухиди. Техран, 1979; Khomeini: Why an islamic state? // Impact international. 26 Jan. 8 Febr. 1979. Vol. 9. № 2; Khomeiny R. Principes politiques, philosophiques, sociaux et religieux: de trois ouvrages majeure de l'ayatollah: Le royaume du docte (Valayate-Faghih), La cle des mysteres (Kachfol-Asrar), L'explication des problemes (Towzihol-Masael) / Textes choisis et trad, du pers. par Xaviere J.-M. Avec introd. et notes expl. P.: Ed. Libres-Hallier, 1979. .

Коль скоро в исламском государстве господствуют положения Корана, фикха и шариата, то управлять страной и следить за их соблюдением должны лишь те, кто «профессионально» занимается их трактованием, а именно — духовные лица. Все они, от мулл до айатолл, обязаны, следуя примеру Пророка, активно участвовать в политической жизни исламского государства. Руководящая роль служителей ислама может осуществляться и напрямую, и через такие государственные институты, как парламент и правительство. Эти органы власти должны формироваться из числа «правоверных» мусульман. Что же касается иноверцев, то они, как говорил Хомейни, «будут иметь своих представителей в парламенте в качестве группы религиозных меньшинств… Любой человек, избранный в парламент, будет представлять народ, независимо от того, религиозный ли это деятель, духовное или светское лицо». Права религиозных меньшинств «будут уважаться и защищаться. Ислам предусматривает гуманное отношение к ним… При исламском правительстве они будут пользоваться всей свободой, всей религиозной свободой, какую только пожелают» [990] Цит. по: Агаев С.Л. Иран: рождение республики. М.: Политиздат, 1984, с. 49. .

Большинство шиитских лидеров расценило программные установки айатоллы Хомейни и его сподвижников как чересчур радикальные. Для многих из них, в частности айатоллы Шариатмадари, была неприемлема сама идея республиканской формы правления. В своих заявлениях он ограничивался требованием реформирования всей системы государственной власти и общественно-политической жизни в духе Конституции 1906 г. «Пророк учит нас, — говорил в одном из интервью Шариатмадари, — что главный долг — это борьба за социальную справедливость и за справедливое распределение богатства… Мы готовы открыть двери нашего общества перед всем новым», ибо исламское руководство не является синонимом теократического государства [991] L'Unita. 11.11.1978. .

Светское крыло политической оппозиции также находило тогда возможным сохранение монархии при условии, что ее власть будет сильно ограничена влиятельным парламентом. Некоторые его представители даже призывали осудить «экстремистские действия», якобы провоцировавшие власть на репрессии и замедляющие темпы «либерализации». С высказываниями подобного рода выступали: глава Национального фронта и руководитель «Общества социалистов национального движения» Карим Санджаби, член Исполкома НФ и лидер партии «Иран» Шапур Бахтияр, глава «Движения за свободу Ирана» Мехди Базарган и др. Находившиеся на левом фланге оппозиционных сил радикальные организации федайев и моджахедов, а также активисты партии Туде тоже выступали с антишахскими лозунгами, но их политические акции того периода оказались сильно растворенными в массовом потоке народного движения.

Айатолла Хомейни резко осудил умеренную оппозицию, а его воззвания, распространявшиеся по стране в виде листовок и магнитофонных записей, сорвали начавшиеся закулисные контакты правительства с ее представителями. Призывы Хомейни нашли широкую поддержку у участников антимонархических выступлений, что вынудило либералов занять более жесткую позицию в отношении монархии, близкую к взглядам «парижского изгнанника». Координировать действия шиитской оппозиции в стране был призван Исламский Революционный Совет (ИРС), сформированный из числа истинных «хомейнистов». В его состав вошли айатолла Мохаммед Бехешти, айатолла Махмуд Талегани, айатолла Садек Хальхали, айатолла Али Хосейни Хаменеи, ходжат-оль-ислам Али Акбар Хашеми-Рафсанджани и др. Позднее все они составили руководящее ядро Партии Исламской Республики (ПИР, или Исламской республиканской партии). В начале ноября 1978 г. лидеры двух основных антиправительственных сил, Национального фронта и шиитской оппозиции, впервые предприняли шаги для выработки общей платформы. 5 ноября в Париже было опубликовано совместное заявление Карима Санджаби и айатоллы Хомейни, в котором, среди прочего, констатировалось главное — пока династия Пехлеви находится у власти, нет никакой возможности для вывода страны из внутриполитического кризиса.

Прозвучавший из Парижа «последний звонок» вызвал сильное беспокойство во властных структурах Ирана. Единственной силой, способной хоть как-то противостоять оппозиции, могла стать лишь армия. 6 ноября шах отправил в отставку правительство Шариф-Имами и сформировал «правительство генералов» во главе с Голямом Реза Азхари, который, не откладывая дела в долгий ящик, приступил к подавлению оппозиционных выступлений. 24 декабря в Тегеране армейскими частями была расстреляна многотысячная манифестация. Эта кровавая расправа еще больше накалила обстановку в стране, и на рубеже 1978 и 1979 гг. стало ясно, что военное правительство генерала Азхари не в состоянии стабилизировать положение. В этих условиях 29 декабря шах принял решение сформировать гражданское правительство «национального примирения» во главе с Шапуром Бахтияром. Этот тактический маневр был воспринят оппозицией как отчаянная попытка удержать престол даже ценой отказа от значительной доли власти. И действительно, новый глава кабинета сразу же пообещал превратить Иран в «подлинно социал-демократическое государство», отменить законы военного времени, легализовать все политические партиии, упразднить САВАК, освободить политзаключенных, прекратить продажу нефти Израилю и ЮАР, отказаться от выполнения Ираном роли «жандарма» Персидского залива [992] Мезенцев П. Народное движение и маневры реакции // Новое время. 1979. № 3, с. 9. . Однако и в Иране, и за рубежом уже мало кто был уверен, что миссия Бахтияра увенчается успехом, тем более, что Национальный фронт исключил его из своих рядов за коллаборационизм. Премьер-министр, стремясь «выпустить пар из котла», упорно добивался отъезда шаха за границу, однако не настаивал ни на его отречении от престола, ни на проведении референдума по вопросу о монархии. «Монарх в наших глазах, — заявлял Бахтияр за несколько дней до своего назначения на пост главы правительства, — может быть только символом единства Ирана, но не больше… Наша задача не в том, чтобы изменить государственную форму по существу, а в том, чтобы создать демократические условия… Мы сотрудничаем с религиозными лидерами, но не относимся к числу тех, кто следует за ними» [993] Die Militarregierung mup abtreten // Spiegel. 1978. № 52, S. 94. , 16 января 1979 г., после того как меджлис утвердил состав нового правительства, Мохаммед Реза Пехлеви «на время» покинул страну.