Раев Марк - Понять дореволюционную Россию. Государство и общество в Российской Империи

Однако встает вопрос: была ли эта жажда земли основной причиной аграрного кризиса и главным недостатком реформы 1861 года? Не претендуя на звание эксперта (и оставляя специалистам заботу об объективном анализе экономической ситуации), выскажу свое мнение: мне кажется, что истинная причина лежала в ограничениях на свободу передвижения крестьян. По налоговым и административным (или полицейским) причинам манифест об освобождении крестьян поручил задачу охраны общественного порядка и сбора налогов сельской общине (миру). Ни один крестьянин не мог уехать из деревни без согласия других членов общины, а согласие это давалось с трудом, так как выбывание

218

одного крестьянина приводило к распределению налогов между всеми оставшимися, а следовательно, к увеличению доли каждого из них. Контролируя паспорта, выдаваемые крестьянам, временно работающим вне ее, община обеспечивала их участие в уплате налогов и, мешая слишком большой мобильности крестьян, поставляла довольно дешевую рабочую силу промышленникам, а также крупным землевладельцам, нуждавшимся в ней для сбора урожая. Короче говоря, отсутствие мобильности привело к перенаселенности сельскохозяйственных областей центра России (где земли были менее плодородными); в первую очередь, по этой причине возник аграрный кризис и не создался постоянный городской пролетариат (а также не были заселены отдаленные области, прежде всего Сибирь). Когда в начале XX века правительство наконец принялось проводить политику большей мобильности, условия уже не были такими благоприятными, а идейно-политическая атмосфера выдвинула на первый план требование передела земли. Ни открытие Сибири для крестьянских переселенцев, ни ослабление контроля общины не были в состоянии быстро привести к желаемым результатам.

219

Что касается реформы местной администрации (земства), ее недостатки вписывались в логический порядок вещей: ведущие земские деятели, призванные сотрудничать с персоналом просвещения и здравоохранения, статистиками и техниками, рассматривали себя как ядро выборного, представительного органа нации. Поэтому они рассчитывали на то, что будут координировать и проводить земскую деятельность в масштабе всей страны. В этом они натолкнулись на сопротивление правительства, которое отказывалось принять эту логику. Земствам было отказано даже в совещательном представительстве при центральных властях. Правительство изо всех сил препятствовало эволюции, которая могла привести к конституционной монархии и положить конец личной самодержавной власти государя. Но это равнялось также отказу признать гражданское общество и созданию помех в его внутреннем формировании. Таким образом, земская реформа в конечном счете привела к тяжелому конфликту между государством и местными верхами рождающегося гражданского общества, который парализовал любые попытки оздоровить и модернизировать все стороны сельской жизни России (гигиена, сельскохозяйственно-техническое образование).

Наконец, все реформы царствования Александра II обладали общим - и неизбежным в условиях тогдашней России - важнейшим недостатком: они полностью зависели от воли самодержца. Даже высокопоставленные реформаторы при дворе или в административных органах зависели от императора, когда желали противостоять частным интересам и преодолеть преграду апатичной, продажной и плохо работающей бюрократии. Реформы, направленные на введение современных экономических отношений и на институционализацию общественной жизни по европейскому образцу, парадоксальным образом усилили власть и авторитет государя-самодержца, подорванные поражением в Крымской войне.

220

Неудивительно, что широкая программа реформ правительства Александра II не смогла долго продолжаться в том же ритме. Ее политический успех зависел от решимости и упорства государя - они ослабли, когда он столкнулся с возникшими практическими трудностями. Внимание императора и общественного мнения было отвлечено от долгой и тяжкой задачи осуществления реформ польским восстанием 1863 года. Восстание испугало русские власти и поставило под сомнение обоснованность всех усилий, направленных на либеральные реформы. В результате различных международных и внутренних отголосков польское восстание остановило прогрессивные устремления реформаторов, принадлежащих к establishment "у. Работа над реформами, тем не менее, не прекратилась. Действительно, земская и судебная реформы были проведены в 1864 году, а военная реформа - в 1874-м. Но в них уже не было первоначального порыва, оптимистической уверенности в результатах. После 1866 года вялость бюрократии и отсутствие твердости со стороны императора замедлили ход преобразований. Правительство все больше прислушивалось к советам консерваторов и умеренных вести политику осторожности и выжидания, в то время как возникли новые затруднения, в основном экономического порядка. Многие дворяне-землевладельцы, не сумевшие приспособиться к последствиям отмены крепостного права, разорились. Не обладая инициативой и практическим опытом, они не сумели найти успешного применения капиталу, полученному ими от государства в качестве компенсации за потерю крепостной рабочей силы и части земель. С другой стороны, недостаточность наделов, предоставленных крестьянам в центральных областях, ограничения мобильности сельского населения тоже начинали давать себя знать. Недовольство крестьянства, а также интеллигенции, особенно провинциальной, создало атмосферу подспудной оппозиции, который побудил правительство к осторожности и умеренности в проведении уже принятых реформ и к отказу от их расширения.

Но разве реформы не могли продолжаться независимо от правительства? Может быть, но только при условии быстрого становления гражданского общества, обладающего хорошей внутренней структурой. Но, как мы

221

уже отметили, ни запертые в общинах и подчиненные особому статусу крестьяне, ни верхи земского дворянства, которым было отказано в праве объединиться и совместно действовать в масштабах всей страны, не могли образовать независимое, иницативное гражданское общество. Что касается городских социально-экономических верхов, не принадлежащих ни к бюрократии, ни к дворянству, то они только недавно начали формироваться. В таких условиях трудно удивляться появлению радикального и прямо революционного движения. Оно поддерживалось и поощрялось многочисленными течениями прогрессивной общественной мысли, отражавшими недовольство осуществлением великих реформ. Ален Безансон хорошо показал, как брожение среди студентов, разочарованных в своих надеждах на быстрое и радикальное преобразование русского общества, привело их к принятию нигилистической, материалистической и социалистической идеологии и к созданию нелегальных революционных организаций 2. После неудачи их попыток пропаганды, прямого просвещения народа и сближения с ним, направленных на то, чтобы взять в свои руки культурно-нравственное руководство над ним, радикальная интеллигенция и студенчество ушли в полную оппозицию. Они целиком отвергли существующую систему и всяческую программу реформ и обратились к революции как пути полного и немедленного преобразования России. Мы не будем здесь описывать историю революционных движений и кружков - это превосходно сделано в работах Франко Вентури 3и других историков. Но надо подчеркнуть, что появление революционного движения, отдельные группы которого занимались политическим террором, могло только укрепить консервативную, реакционную направленность правительства. Порыв к реформам был сломлен, недоверие, которое испытывала администрация по отношению к гражданскому обществу, возросло, тем более, что революционеры и радикальные интеллигенты явно пользовались покровительством и помощью университетских, академических, профессиональных и даже экономических кругов.