Жан Тюлар - Мюрат или Пробуждение нации

С тех пор, то есть с публикации книги маркиза де Сассене в 1896 году, не появилось никаких новых документов, которые бы подтвердили, или опровергли эту гипотезу, равно как и утверждение, что подобная же ловушка была подстроена для Наполеона, которого выманива ли с острова Эльба во Францию. В случае с Мюратом надо принять во внимание почти невменяемое состояние, в котором находился свергнутый монарх.

На что он мог рассчитывать для покорения королевства? Вместе с ним отплыли несколько преданных ему людей, но и множество темных личностей, коим по тем или иным причинам путь во Францию был заказан. С момента поднятия якорей эта авантюра уже была обречена.

В течение пяти дней флотилия огибала побережье Калабрии в поисках удобного места высадки. 6 октября буря разметала часть суденышек. В конце концов Мюрат оказывается с 26 офицерами и солдатами. Других поблизости нет. Что делать? Неудача предопределена. Мюрат отдает приказ направляться в Триест. Но двоедушный Барбара настаивает (и это подтверждает гипотезу о заговоре), что надо высадиться, чтобы пополнить запасы продовольствия. У него есть знакомые в Пиццо, где, по его словам, король пользуется симпатиями немалого числа жителей. Решено: судно плывет в Пиццо.

Существует немало рассказов об этой высадке. Самый надежный, поскольку самый сжатый, принадлежит Кармело Греко [349] Dans: Cavalier et roi , № 9, p. 27. :

«Драма Иоахима Мюрата в Пиццо, к которой мое семейство имело отношение, известна мне по частым рассказам моего отца Доменико Греко, очевидна, которому тогда было двадцать лет. Вот что он поведал:

8 октября 1815 года король Иоахим Мюрат высадился вместе со свитой в Пиццо и тотчас направился в город. В начале улицы, которая вела от отмели, находился сторожевой пост с несколькими легионерами (это нечто вроде бойцов гражданский гвардии). Тем, кто тогда находился на посту, Мюрат отдал приказ кричать: «Да здравствует Иоахим, наш король!», но они остались совершенно равнодушны и не подхватили возглас. Площадь была пустынна. Мюрат неожиданно направился по дороге, ведущей в Монтелеоне, но, выйдя из города, остановился у оливковой рощи, называвшейся Ла Паррера, и скомандовал привал.

Меж тем слух о его прибытии распространился в округе, и г-н Джоржо Пеллегрино, человек весьма симпатизировавший неаполитанским Бурбонам, взяв ружье и вооружив тех, кто решился последовать за ним, догнал Мюрата, идя другой дорогой. Они дали залп, после чего Мюрат пустился в бегство с холма, где росли сливы, к морю; на берегу они увидели лодку и решили спустить ее на воду, чтобы добраться до Барбары, чей корабль, подняв паруса, стал удаляться от них. Но лодка была большой, тяжелой, и им не удалось сдвинуть ее с места.

В эту минуту толпа разъяренных и жаждущих крови проходимцев бросилась, чтобы убить их на месте. Именно тогда Паскуале Греко, мой дед, чинивший стену своего дома, стоявшего невдалеке от того места, где все это случилось, подошел, чтобы узнать, что происходит. Он решил, что случилось или готовится какое-то преступление.

Этот мой предок, бывший тогда зажиточным торговцем и арматором, имел 45 лет от роду и, пользовался большим влиянием. Не заботясь о спасении собственной жизни, он, как лев, бросился в толпу, окружавшую короля Иоахима, и остановил ее, требуя освободить захваченных людей.

Иоахим попытался поцеловать своего нежданного спасителя и защитника и спросил его: «Как вас звать?» — «Паскуале Греко», — ответил тот. «Ах, Паскуале Греко, спасите вашего Иоахима!» — сказал король, бросившись в его объятия и целуя его; мой дед потом всегда повторял, сидя со своим семейством: «Сюда меня поцеловал Иоахим», — и пальцем касался того места, куда его поцеловали.

Затем мой дед взял его под руку и пошел с ним в Пиццо. На середине подъема к городу они встретили капитана Трентакапилли, который заявил Иоахиму, что он арестован, но тот не желал выпустить руку своего спасителя до той минуты, пока они не прибыли в замок.

Народ, собравшийся вдоль всей дороги, выкрикивал оскорбления бывшему королю, к которому постепенно возвращались силы, хотя он продолжал опираться на руку Греко. Задыхаясь, он восклицал: «О, какой фатальный день!» Его великолепные волосы были в беспорядке. Мой дед поддерживал его не только голосом, но и руками, иногда падая в пыль, когда он не мог удержать на ногах такого мощного и высокого мужчину.

Из замка Иоахим прислал ему записку с благодарностью, каковая потом затерялась среди семейных бумаг».

Отчет Франческетти более живописен и полон действия и немного слишком героичен, чтобы быть вполне достоверным. Тем не менее приведем его концовку:

«Толпа была готова наброситься на короля. В то время как убийцы пытались до него добраться, он нам кричал: «Дети мои, наши силы слишком незначительны, чтобы меня защитить. Прекратите сопротивление». Произнеся эти слова, он вручил шпагу нашим врагам: «Люди Пиццо, возьмите эту шпагу, она покрыта славой в сражениях и немало сделала для вашего отечества. Я вручаю ее вам, но сохраните жизнь мужественных людей, которые пришли со мной». Разъяренные подонки с новыми силами начали осыпать его ударами. На моих глазах рядом с ним погибли капитан Перниче и сержант Джованни; раненный, я упал к его ногам, а рядом со мной — капитаны Лафранки и Бичиани, лейтенант Паскуалини, его камердинер Арман и сержант Гранчески. Все солдаты, оставшиеся на вершине горы с тяжело раненным кригскомиссаром Гальвани, были перебиты. Над нами одержали верх и всех нас взяли в плен. Нападавшие, не жалея труда, повели, а лучше сказать потащили нас в тюрьму Пиццо» [350] Ibid ., p. 30. .

Мюрата заточили в замок, некогда возведенный Фердинандом Арагонским для защиты побережья. Питал ли он какие-либо иллюзии? Он отказывал любому суду в праве и компетенции выносить приговор монарху. Бывший якобинец уверился в священном праве королей: «Частным людям не дано судить короля, ибо над ним только Господь и народ. Если же меня считают лишь маршалом Империи, то только совет маршалов может меня судить, равно как генерала — совет генералов». Капитану Стараче, определенному для его защиты, он заявляет: «Спасти мне жизнь не в ваших силах, помогите спасти мою честь». Он пишет несколько писем: одно королеве, другое Фердинанду, два следующих — послам Англии и Австрии. Он просит у них, чтобы государства Коалиции взяли его под свою защиту.

Меж тем для суда над ним учреждена комиссия из семи членов. Ее председатель — штабной адъютант Фазуло, некогда служивший у Мюрата. Не выслушав обвиняемого, едва ознакомившись с его «делом», комиссия выносит приговор: смертная казнь.

Могла ли она поступить иначе? Декрет Фердинанда IV не оставлял иного выхода. Он стоит того, чтобы его процитировать: