Александр Чудинов - Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Проще всего ответить на вопрос, была ли у Бонапарта возможность передать Мену свое пожелание, любым способом не допустить эвакуации Восточной армии? — Да. После заключения Эль-Аришского соглашения в Египет из Франции поочередно прибыли два старших офицера: генерал-адъютант Латур-Мобур, а затем — бригадный генерал Франсуа-Тома Гальбо-Дюфор. Каждый из них встречался с Мену и вполне мог передать ему в устном или письменном виде соответствующее послание Первого консула, если таковое имелось.

Сложнее ответить на вопрос о том, каким образом, получив такое послание, можно было организовать собственно устранение Клебера. Трудно представить себе, что Мену, если он, допустим, всё же был организатором убийства, находился в непосредственной связи с Сулейманом ал-Халеби. После гибели Клебера и задержания преступника Мену лично руководил следствием и присутствовал при допросах. Если бы Сулейман был с ним знаком, то что заставило бы его в подобной ситуации продолжать молчать и выгораживать столь важного сообщника, когда он своими показаниями уже с легкостью обрек на смерть людей, виновных в одном лишь недоносительстве? Все поведение Сулеймана в последние дни его жизни более чем убедительно показывает, что в основе его действий лежала прежде всего религиозная экзальтация. Никакой наемник ни за какие деньги не прошел бы с таким мужеством и таким презрением к смерти через те страшные муки, что выпали на его долю. Стало быть, если его использовали, то использовали вслепую. Или же его никто не использовал, и он действовал исключительно на свой страх и риск? Однако в таком случае некоторые обстоятельства дела выглядят по меньшей мере странно.

Сулейман ал-Халеби приехал в Каир, чтобы убить французского главнокомандующего. Но после прибытия в город он 31 день жил в мечети аль-Азхар, даже не пытаясь приступить к осуществлению своего плана. И даже нельзя сказать, что он хоть как-то готовил задуманное. Он не выходил в город для того, чтобы узнать, где и когда можно встретить Клебера, и не пытался его увидеть — хотя бы издали. Все это время Сулейман проводил в мечети за разговорами с шейхами-земляками, да разве что еще навещал своего старого учителя. Такое впечатление, что он никуда не торопился. Может быть, он ждал чьего-либо сигнала? Во всяком случае, вышел Сулейман из своего убежища ровно тогда, когда нужно: он не сделал это ни в конце мая, когда Клебер болел и не появлялся на людях {928} 928 Kleber en Egypte 1798–1800. Т. 4. Р. 937. , ни в первую декаду июня, когда Клебер уезжал в Рахманию, а отправился его искать сразу после того, как генерал вернулся в Каир. И пошел он его искать именно туда, где Клебер, накануне решивший проводить смотр греческого легиона на острове Ар-Рауда, в тот момент должен был находиться. Откуда, сидя практически безвылазно в мечети, Сулейман узнал, что пришла пора начинать свою страшную охоту? Причем по странному стечению обстоятельств это совпало с прибытием письма Морье о возможности французам беспрепятственно эвакуироваться из Египта. Во всяком случае, так долго тянул Сулейман явно не из лености: взяв в роковой день след будущей жертвы, он уже не упускал ее из виду, неутомимо преследовал несколько часов, вновь и вновь пытаясь приблизиться на дистанцию кинжального удара, и, в конце концов, настиг.

Если же генерал Мену, главный после Бонапарта бенефициар гибели Клебера, был — на мгновение допустим — организатором убийства, а действовавший в соответствии со своими религиозными убеждениями Сулейман ал-Халеби оказался невольным исполнителем чужого замысла, то между ними должен был быть посредник, поскольку напрямую друг с другом они явно не контактировали. Нужен был кто-то:

— кто мог известить Мену о прибытии в Каир человека, имеющего намерение убить главнокомандующего;

— кто убедил бы Сулеймана не рисковать раньше времени и дождаться известий о том, где и когда он легко сумеет найти Клебера;

— кто в нужный момент получил бы эту информацию от организатора и сообщил ее исполнителю.

На роль такого посредника в этом гипотетическом построении вполне может претендовать Абдель Кадер ал-Гази, один из тех четырех шейхов, с кем Сулейман, приехав в Каир, поделился своим замыслом, и единственный из них, кто сумел вовремя скрыться, избежав тем самым ареста и смерти. Про него нам больше ничего не известно, поскольку никаких вопросов о нем в ходе расследования, если верить опубликованному протоколу, не задавалось. Не нашли его французы и позднее, до самого конца оккупации. Познакомиться же с шейхом генерал Абдулла-Жак Мену вполне мог в мечети, которую он, как мусульманин, регулярно посещал {929} 929 Rigault G. Op. cit. P. 41, 44. .

Таким образом, с чисто технической точки зрения подобный заговор, о котором, к большому огорчению Бонапарта, судачили злые языки современников, не был чем-то невозможным. Посланцы Первого консула могли известить Мену о воле патрона. Комендант Каира мог узнать о появлении в городе потенциального убийцы от одного из шейхов мечети аль-Азхар. Через того же посредника он мог подать Сулейману в нужный момент сигнал, где искать Клебера, после чего рекомендовать этому посреднику скрыться и тем самым вывести его из-под удара. Как видим, всё это вполне могло быть , но у нас нет оснований утверждать, что всё это было именно так. Предполагать мы вправе, утверждать — нет.

Но что мы знаем точно, так это то, что в том же году у генерала Мену родился сын, и одно из имен, которые новый главнокомандующий Восточной армии дал своему первенцу, было Сулейман {930} 930 Полностью — Жак-Сулейман-Мурад. См.: Ibid. P. 45. .

Кампания Клебера весной 1800 г., завершившаяся вторым завоеванием Египта, представляла собою одну из ярчайших страниц в военной истории Франции. В иных обстоятельствах подобный триумф французского оружия был бы восславлен на века: французы умеют и любят чтить своих полководцев. Но на сей раз этого не случилось. И причин тому несколько.

Отчасти это было связано с тем, что первое известие о славной победе при Гелиополисе пришло в Париж не в громе победных реляций, вызывающем взрыв народного ликования, а в виде смутных слухов, которым не знаешь, верить или нет. Прямое сообщение между Францией и Египтом после разрыва перемирия опять прекратилось. Британский и турецкий флоты вновь блокировали египетские порты. А потому сведения о сражении при Гелиополисе по капле просачивались во Францию из других стран.

Впервые о предполагаемой победе в Египте официальная французская газета Moniteur бегло упомянула 23 мая 1800 г. в постскриптуме, помещенном на последней странице. В заметке говорилось: «Письма из Вены сообщают, что генерал Клебер полностью разгромил в Египте армию великого визиря. Эта нежданная новость преподносится как достоверная; она может показаться вполне правдоподобной…» И далее излагались доводы редакции в пользу такого предположения {931} 931 Gazette Nationale ou le Moniteur Universel. An VIII. 3 prairial. .