Александр Чудинов - Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Не совпадает версия «Доклада» и с тем, что говорится о начале восстания в «Подробном отчете» Мишо. По его словам, детонатором бунта стало вступление в Каир остатков разбитого у деревни Матария авангарда армии визиря — отряда турок и мамлюков под командованием Насуф-паши и Ибрагим-бея:

«29 вантоза [20 марта] в Каире стали заметны первые искры того пламени, которое тлело с момента прибытия туда османов, бежавших, или скорее посланных, из лагеря визиря. Было проявлено так мало предусмотрительности, чтобы затруднить им проникновение [в город], и мер, чтобы изгнать их оттуда, что в день битвы при Матарии их там уже находилось изрядное количество.

От пяти до шести тысяч турок и мамлюков с Насуф-пашой, командиром авангарда визиря, и Ибрагим-беем во главе, избежав разгрома при Гелиополисе, <���…> по частям проникло в Каир с разных сторон, в основном через ворота Баб ан-Наср, на протяжении 29–30 вантоза [20–21 марта]. 30 вантоза прозвучало несколько ружейных выстрелов на площади Азбакийя» и т. д. {604} 604 [Michaux. A.-E.\. Rapport détaillé. Р. 83–84.

Таким образом, согласно Мишо, первые боевые столкновения в Каире последовали лишь за приходом войск Насуф-паши, о событиях же в Булаке не говорится ни слова.

Однако почему мы должны отдавать предпочтение отчету Мишо перед официальным «Докладом»? Самого Мишо в момент начала восстания, скорее всего, в Каире не было, и он вместе с другими офицерами штаба сопровождал Клебера на поле боя. В пользу такого предположения говорит то, что его пространный рассказ о сражении при Гелиополисе содержит намного больше подробностей, чем довольно схематичное описание им первых дней восстания, сделанное, очевидно, с чужих слов.

Тем не менее в данном отношении служебный отчет Мишо внушает больше доверия, чем «Доклад», поскольку подтверждается показаниями непосредственных очевидцев начала бунта. Среди французов таковых, естественно, было немного: те из них, кому не повезло оказаться в тот день на улицах Каира, в большинстве своем не дожили до следующего дня. Но кое-кому всё же удалось спастись, как, например, типографу Антуану Галану. Не предупрежденный заранее о разрыве перемирия, он, прихватив с собой лишь самое необходимое, едва успел сбежать из Европейского квартала, где уже начинался погром христиан {605} 605 [Galland A.] Tableau de l’Égypte pendant le séjour de l’Armée française. Paris, an XI (1803). T. 1. P. 252–253. . Так вот Галан прямо связывает начало бунта с прибытием в город Насуф-паши: «Поддержанный беями, он вскоре поднял на восстание народ Каира, встретивший его с ликованием» {606} 606 Ibid. P. 251. .

Версия Мишо подтверждается также свидетельствами арабских очевидцев восстания. Ат-Турк 20 марта, скорее всего, находился в Каире, о чем, как и в случае Мишо, мы можем с большой долей вероятности судить, сравнивая описание им двух одновременно имевших место событий — сражения при Гелиополисе и начала Каирского восстания, ведь очевидцем можно было быть только одного из них. И вот, в отличие от Мишо, ат-Турк дает совершенно фантастическую картину битвы, даже отдаленно не схожую с тем, что мы знаем о ней из других источников. Зато его рассказ о происходившем в городе, напротив, вполне согласуется со свидетельством такого их непосредственного очевидца, как ал-Джабарти, о котором пойдет речь ниже. Соответственно, гораздо более вероятным выглядит предположение, что в тот день ат-Турк всё же находился в Каире. Правда, остается открытым вопрос: где именно? Для сирийского христианина пребывание непосредственно на улицах мятежного города могло оказаться фатальным. Но, как бы то ни было, ат-Турк напрямую увязывает начало восстания с приходом в Каир турок Насуф-паши и мамлюков Ибрагим-бея:

«Насуф-паша и мамлюки <���…> вступили утром в Каир через ворота Баб ан-Наср. Это был ужасный миг, самый страшный момент за время восстания, поскольку поднялся весь город» {607} 607 Turc N. Op. cit. P. 101. .

И наконец, обратимся к наиболее авторитетному из свидетелей — ал-Джабарти. Для него, в отличие от французов и местных христиан, мятежная толпа не представляла угрозы: шейх мечети ал-Азхар, он принадлежал к числу наиболее уважаемых жителей города. Не удивительно поэтому, что именно его хроника дает наиболее подробную и нюансированную картину развития событий:

«Между тем среди жителей Каира, услыхавших пушечную стрельбу, начались всякие толки и пересуды, но никто из них не знал истинного положения дел. Жители заволновались, устремились на окраины города и убили нескольких французов, выходивших из города и направлявшихся к своим соотечественникам. Толпа каирского простонародья проникла во французский лагерь [откуда ночью ушла армия Клебера. — А. Ч.] и разграбила все, что там нашла, например изделия из дерева и меди и тому подобное».

Многие авторитетные люди города, пишет ал-Джабарти вышли за крепостные стены посмотреть, что происходит:

«За ними последовала большая толпа простонародья. Все собрались за Баб ан-Наср на холмах. Многие из них были вооружены дубинами и палками, некоторые имели оружие. Многочисленные группы простонародья, черни и бродяг с шумом и криками двигались по улицам и по окрестностям Каира, перебрасываясь по дороге всякими вздорными словами собственного изобретения. Таким образом все жители города поднялись, и многие из них вышли за пределы города.

<���…> Так продолжалось до полудня, когда с криком и шумом появилась большая толпа тех самых жителей, которые ранее вышли из города, как мы об этом рассказывали выше. За этой толпой шел Ибрахим-бей. <���…> Далее двигался Насух-паша с большим числом солдат.

<���…> в это время Насух-паша, обращаясь к простонародью, сказал: «Убивайте христиан! Ведите священную войну с ними!» Услыхав эти слова, народ зашумел. Раздались выкрики. Толпа двинулась, убивая попадавшихся на ее пути христиан — коптов, сирийцев и других…» {608} 608 Абд ар-Рахман ал-Джабарти . Египет в период экспедиции Бонапарта. М., 1962. С. 250–251.

Таким образом, ал-Джабарти во всех деталях рисует процесс вызревания восстания. Сначала всеобщее смятение и замешательство, когда горожане поутру обнаружили, что ненавистная внешняя сила, заставлявшая их месяцами держать под спудом недовольство, вдруг исчезла, будто ее и не было. Ощущение вакуума власти. Смутные надежды, вызванные звуками канонады: в городе знают, сколь велика армия визиря по сравнению с силами «неверных», и верят в ее победу. В обстановке охватившего всех возбуждения ал-Джабарти особо выделяет роль городских низов («простонародья, черни и бродяг»).

Маргинальные элементы представляли собою наиболее подвижную часть общества, постоянно балансировавшую на грани правового поля и наиболее легко ее преступавшую. Первые спорадические правонарушения не заставляют себя ждать: одиночные убийства французов и разграбление оставленного армией Клебера лагеря. Восстание еще не вспыхнуло, но, как выразился Мишо, первые искры уже появились. И всё же огонь массового вооруженного бунта, согласно свидетельству ал-Джабарти, раздуло из этих искр лишь вступление в Каир отрядов Насуф-паши и Ибрагим-бея. Завершая же свое повествование о восстании, ал-Джабарти особо подчеркивает: «Все рассказанное выше произошло из-за нарушения мира и прихода турок и их солдат в город [курсив мой. — А. Ч .]. Они заставили жителей совершить недостойные дела, в результате чего произошло все вышеизложенное» {609} 609 Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Указ. соч. С. 276. .