Сьюзан Винсент - Волосы. Иллюстрированная история

У нас все еще не было никакой растительности вокруг рта, и мы хотели бы тем самым улучшить нашу внешность. Мы неоднократно наносили его по ночам на лица и пачкали подушки; иногда мы обращались к цирюльнику, чтобы он побрил нам вокруг рта, но это ничуть не помогало [285] Cit. ex ibid. Р. 753. .

Ил. 4.4. Портрет Карла I. 1629

Ил. 4.5. Портрет Карла I. Ок. 1623. Карл I в 1623 году был еще в статусе принца Уэльского: на его верхней губе виден лишь слабый намек на усы

Дневник Платтера представляет собой больше чем просто окно в подростковые переживания прошлого, он показывает, что традиция рецептов была источником для реальных практик, а также живописует образ мужественности, погруженный в культурные и биологические условия своего времени.

Мы можем еще дальше углубиться в этот вопрос, рассмотрев два портрета Карла I, выполненных Даниэлем Мейтенсом. Первый (ил. 4.4) датируется 1629 годом, то есть Карлу на нем около тридцати лет: это муж, который скоро станет отцом, и король. Другой (ил. 4.5) был нарисован в год, когда ему исполнилось двадцать три. На этом портрете молодого Карла мы видим лишь бледную тень бороды и усов, которые впоследствии стали характерной составляющей его живописных изображений, — тонкую поросль только на его верхней губе. Теперь мы можем заключить, что это была возрастная норма той эпохи. Мы можем дополнить нашу интерпретацию второго изображения как портрета человека, еще не достигшего полной зрелости, рассмотрев его в сопоставлении с инцидентом, произошедшим ранее в том же году. Наследник престола в сопровождении помощников планировал тайную поездку в католическую Испанию для ускорения переговоров о браке с инфантой. Из-за дерзости предприятия, риска настроить против себя общественное мнение и опасности стать заложниками в случае, если их узнают, они планировали путешествовать инкогнито. Собственно, они решили преодолеть недостаток, свойственный молодости, и замаскироваться, надев фальшивые бороды. Утром 18 февраля 1623 года будущий король Карл I и его спутник Джордж Вильерс (вскоре ставший герцогом Бекингемом) надели бороды, определились с поддельными и прискорбно незамысловатыми именами Джона и Тома Смита и отправились в Дувр. Однако им удалось добраться лишь до Тилбери [286] Город примерно в 40 км от Лондона вниз по течению Темзы, что составляет чуть менее трети пути до Дувра. ( Прим. пер. ) , когда все пошло не по плану. На пароме в Грейвсенд одна из фальшивых бород отпала, из‐за чего паромщик стал с еще большим подозрением относиться к своим хорошо одетым, но сомнительно назвавшимся пассажирам [287] Huxley G. Endymion Porter: The Life of a Courtier 1587–1649. London: Chatto and Windus, 1959. P. 76; The Letters of John Chamberlain / Еd. Norman Egbert McClure. 2 vols. Philadelphia: American Philosophical Society, 1939. Vol. II. Pр. 480–481. .

Ил. 4.6. ’t Moordadigh Trevrtoneel (Трагедия убийства). 1649. Томас Фэрфакс держит отрубленную голову Карла I, а Оливер Кромвель — накладную бороду, призванную сохранить анонимность палача

Мрачный эпилог к этому неудавшемуся приключению относится к концу правления Карла, завершившего свои дни на плахе палача. Сообщалось, что в тот чрезвычайно холодный январский день 1649 года, когда Карла вели через Банкетный зал при дворце Уайтхолл к эшафоту, его встретили палач и его помощник, на которых были не только маски — привычный элемент одеяния палача для некоторых казней, — но также парики и накладные бороды. По свидетельствам очевидцев, у человека, который держал топор, был «седой парик с длинными локонами» и «седая борода». На человеке, который впоследствии поднял голову Карла I, чтобы показать толпе, как сообщалось, были черные накладные волосы; другой источник сообщал, что на нем была борода «соломенного цвета» [288] Cit. ex: Muddiman J. G. Trial of King Charles the First. Edinburgh and London: W. Hodge and Company, 1928. P. 150. Также см.: Wedgwood C. V. The Trial of Charles I. London: Collins, 1964. P. 189, а также литературу в примечании 47 (p. 241). . Причиной этого кажущегося гротескным маскарада была необходимость скрыть личность палачей, чтобы никто не опознал в них убийц короля. И цель маскировки была достигнута; по сей день их личность остается почвой для домыслов [289] См., например: Robertson G. Who Killed the King? // History Today. 2006. Vol. 56. No. 11. www.historytoday.com/geoffrey-robertson/who-killed-king (по состоянию на 22 февраля 2015). . Этот контекст объясняет на первый взгляд странное появление в этой сцене на голландской листовке сэра Томаса Фэрфакса и Оливера Кромвеля, главных лидеров парламентских сил, противостоявших королю (ил. 4.6). Фэрфакс, обозначенный как Beul (палач), держит отрубленную голову Карла. Однако Preek-heer (проповедник) Кромвель также не остается незапятнанным. С накладной бородой и усами палача в руке он изобличает в себе человека, который в действительности несет ответственность за умерщвление короля.

Хотя подобные истории с накладными бородами могут показаться нам странными, это были далеко не единичные случаи. Такова была важность и ассоциативная сила бороды, что их появление в качестве дополнения тела было относительно распространено в самых разных контекстах, которые требовали перевоплощения или маскировки. Главным из них был театр, где, согласно архивным данным, бороды часто покупали и арендовали для выступлений. Так, например, для пьесы, исполненной студентами Оксфорда перед отцом Карла, Яковом I, были взяты в аренду двадцать две бороды. Среди них были следующие: синяя борода для Нептуна, черная для мага, две бороды отшельника — одна с проседью, другая совершенно седая, и еще три бороды — рыжая, черная и льняного цвета, а также десять бородок для сатиров [290] Fisher. Materializing Gender. Р. 83. . Основа в «Сне в летнюю ночь» комично спрашивал о порученной ему роли Пирама: «А в какой бороде мне ее играть? <���…> Я вам его представлю в бороде соломенного цвета. Или лучше в оранжево-бурой? Или в пурпурово-рыжей? Или, может быть, цвета французской короны — чисто желтого цвета?» [291] Shakespeare W. A Midsummer Night’s Dream. I.2, lines 83–89. (Перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник.) Точно так же фальшивые бороды использовались в масках, придворных театрализованных представлениях. В какой мере бороды служили общепринятым обозначением персонажа вообще и мужского персонажа в частности, можно увидеть в описании их необыкновенного использования в маске по случаю Масленицы 1626 года, когда королева Генриетта Мария и ее фрейлины разыграли представление в Сомерсет-хаусе. По словам современника-зрителя, «на Масленицу королева и ее фрейлины играли маску или пасторальную пьесу <���…> в которой сама она играла роль, и некоторые фрейлины были переодеты бородатыми мужчинами» [292] Letters of John Chamberlain / Еd. McClure. II. Р. 630. . В счетах за представление указана выплата в размере 4 фунтов 3 шиллингов 6 пенсов Джону Уокеру за «парики с лавровыми венками и бороды» [293] Orgel S., Strong R. (eds) Inigo Jones: The Theatre of the Stuart Court. 2 vols. [London]: Sotheby Parke Bernet, 1973. Vol I. P. 384. . То, что придворные дамы эпохи правления Карла I переодевались мужчинами и носили накладные бороды, кажется невероятным. Однако этот факт устраняет разделяющую нас историческую дистанцию, и неприступные фигуры с музейных портретов кажутся в целом более похожими на нас.