Сьюзан Винсент - Волосы. Иллюстрированная история

Ил. 4.23. Кинокумир Рональд Колман и Вилма Бэнки в «Волшебном пламени». 1927

Возможно, однако, что тонкие усы — хотя они, в конце концов, не вносили существенных изменений в общий вид гладко выбритого лица, — лучше выглядели на экране, чем в жизни; они представляли собой кинематографическую фантазию, а не популярный фасон в реальной жизни. Недоброжелатели, в конце концов, сравнивали их с «куском обугленной веревки», «дополнительной бровью» или «фрагментом магнитной ленты» [345] I’m a Hero at Last! // Hull Daily Mail. 1939. March 4. P. 4; Why I am Growing a Moustache // Hull Daily Mail. 1932. May 7. P. 4. . Со временем даже на экране дерзкое щегольство пошло на спад, и то, что казалось привлекательным и опасным, стало просто убогим. В Британии этот упадок характеризуется фигурой жулика, этого сального мелкого преступника, процветавшего в годы черного рынка во время Второй мировой войны (ил. 4.25). К 1950‐м годам, и, несомненно, под влиянием знаменитых усатых диктаторов Гитлера и Сталина, комический гений П. Г. Вудхауc мог написать: «Никогда не делайте записей, мой мальчик, и никогда не доверяйте мужчине с тонкими черными усиками» [346] Cit. ex: Hawksley L. Moustaches, Whiskers and Beards. London: National Portrait Gallery, 2014. P. 95. . Совершенно гладкое лицо безраздельно воцарилось в качестве мужской нормы.

Ил. 4.24. Коварный соблазнитель лорд Байрон в албанском костюме. 1813. Холст, масло

Ил. 4.25. Актер Джордж Коул играет типичного жулика в фильме «Красотки из Сент-Триниан». 1954

Именно на этом фоне чисто выбритых гладких лиц произошел взрыв молодежной культуры конца 1960‐х годов, который стал, пожалуй, самым серьезным вызовом господствующей норме внешнего вида и традиционным нравам за всю историю. В то время как наиболее бескомпромиссные убеждения и практики движения хиппи активно разделяло лишь небольшое количество людей, стиль хиппи — одежда и цвета, прически и аксессуары — охватил молодые поколения по всему западному миру. В научной статье, написанной в течение нескольких месяцев после того, как феномен хиппи стал известен широкой публике в ходе знаковых событий «Лета любви» 1967 года, теоретик культуры Стюарт Холл провел тщательный анализ этого субкультурного течения. Одним из его утверждений было то, что хиппи не только создали стиль, но и «сделали вопрос о стиле как таковом политическим вопросом» [347] Hall S. The Hippies: An American «Moment» // Occasional Paper, Sub and Popular Culture Series: SP No. 16. Centre for Cultural Studies, University of Birmingham, 1968. P. 21. Курсив автора. . Мы еще вернемся к стилю хиппи и тому, как он пошатнул статус-кво, в следующей главе, поскольку пристрастие хиппи к волосам на лице следует рассматривать в контексте роли волос (на голове, теле и лице) для их облика в целом. Здесь я хочу только заметить, что скорость, с которой бороды распространились среди молодежи всех мастей, и то, как их носили, были восприняты многими как отрицание традиционных ценностей.

Возьмем, к примеру, случай Кена Бромфилда, который в 1969 году был двадцатисемилетним лаборантом в колледже. Кен, проведя отпуск в Греции, прибыл на болгарскую границу, где ему было отказано во въезде, если только он не сбреет бороду. Ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться, и его отправили в близлежащий общественный туалет, где на полу Кен обнаружил кипы состриженных волос других бородатых путешественников. (В отличие от них, однако, Кен предусмотрительно сложил свою состриженную бороду в пакет, чтобы иметь возможность ответить на любые вопросы, которые могли возникнуть в будущем из‐за несоответствия бородатой фотографии в паспорте его бритому лицу.) После того как Кен вернулся в Англию, в ответ на упреки в данном инциденте посольство Болгарии в Лондоне сделало следующее заявление:

Существует новый закон, согласно которому определенные люди, такие как хиппи, должны брить бороды и подстригаться. Но это не относится к добропорядочным гражданам. Мы не настаиваем, чтобы люди, которые не являются хиппи, сбривали бороды перед тем, как отправиться в Болгарию [348] Fallows G. A Banned Beard is Saved — In a Plastic Bag // DM. 1969. September 15. P. 11. .

Посольство ясно дало понять, что все решает контекст. Не волосы на лице как таковые, а фасон бороды и лицо, на котором она росла, представляли собой вопиющий вызов общественному порядку. Приличные граждане, такие как, например, болгарские православные священники, могли быть бородатыми, но в сочетании с неправильной одеждой, возрастом и поведением волосы на лице являли собой контркультурное заявление.

Ил. 4.26. Парад бородатых революционеров в Гаване, Куба. 1959. Крайний слева — Фидель Кастро, а рядом с ним президент Освальдо Дортикос Торрадо с усами (но в остальном чисто выбритый). По другую сторону от президента — Че Гевара

Возможно, не случаен тот факт, что Кен работал в колледже. В 1960‐х и 1970‐х годах волосы на лице были особенно распространены в университетах и колледжах, отчасти благодаря учащейся молодежи, а отчасти потому, что, наследуя созданной ранее богемной парадигме бородатого интеллектуала и художника, академическая среда оказалась «естественной» для бородачей. Как подводил итог обозреватель в 1959 году,

бороды идеально подходят профессорам и другим ученым людям; как и рассеянность, их почти что можно считать отличительным признаком более высоких форм учености. <���…> Британцы готовы терпеть бороды на скульпторах, художниках и писателях <���…> Существует своего рода филистерское предание, что представители этих профессий <���…> практически никогда не моются; и, поскольку они уже эксцентричны в силу своего призвания, чувствуется, что они имеют определенное право — пожалуй, даже долг — подчеркивать этот факт своим внешним видом [349] Beards and The British. .

Представление о том, что бороды указывают на напряженную умственную деятельность, отсутствие гигиены, нетерпимость к условностям, — иными словами, что бороды каким-то образом противостоят господствующей и «правильной» культуре, — сохранялось на протяжении всего XX века. Как показали нам Че Гевара и Фидель Кастро, революционеры всегда волосатые (ил. 4.26). В последнее время, однако, это представление поставил под сомнение подъем популярности хипстерской бороды. Хотя только время покажет наверняка, видится наиболее вероятным, что борода и усы в этом современном контексте не столько контр-, сколько субкультурны. Это лишенный политического содержания стиль, вопрос личного выбора, быстро завоевавший популярность, а не оппозиционное заявление. Следуя по пятам за эпилированным метросексуалом, хипстерская борода представляет собой новейший импульс в постоянном неровном ритме, который управляет множеством современных тенденций моды (ил. 4.27) [350] О сломе универсального цикла моды см.: Davis F. Fashion, Culture and Identity. Chicago; London: University of Chicago Press, 1992. Pр. 107–108. .