Юлий Гессен - Жизнь евреев в России [litres]

В связи с этим получается и то, что, хотя официальные цифры за оба эти года указывают на недобор с евреев, еврейское население в действительности дает больше того количества новобранцев, которое можно с него требовать соразмерно процентному отношению еврейской «призывной массы» к христианской.

В 1902 году недобор с евреев официально составил 1691 человек, но в этом году с евреев было назначено новобранцев в ряды войск на 2045 человек более, чем следовало, и потому, несмотря на неявку известной части двадцатиоднолеток-евреев к отбытию воинской повинности, евреи дали на 344 солдата более, чем следовало. А хотя с христиан в этом году недобора было всего 672 человека, фактически было еще недобрано 4214 человек (всего недобрано 4886). То же самое наблюдается и в 1903 году. Еврейский недобор определен официальными цифрами в 1970 человек, но евреев было назначено в ряды войск на 2056 человек больше, чем следовало. Христиан в 1903 году было взято на 4697 человек меньше, сравнительно с процентным соотношением между ними и евреями, недобор же был показан в числе всего 998 человек.

Эта аномалия (если оставить в стороне вопрос о злонамеренных неправильностях при разверстке) вызывается преимущественно способом разверстки по вероисповеданию, заключающемся в следующем.

В жеребьевке по закону не принимают участия призывные, имеющие льготу первого разряда. Но для евреев было сделано исключение.

В течение долгих лет после жеребьевки, занесения в жеребьевый список номеров жребиев имен и фамилий жеребьевынимателей и после подведения черты под номером, соответствующим числу требуемого с данного участка, по губернской разверстке, контингента новобранцев, подсчитывалось, сколько оказалось жребиев, вынутых евреями, и этим числом определялось число евреев, которое должен дать участок. Если, например, требовалось вообще 100 новобранцев, и среди ста жребиев очутилось 20 евреев, то столько с евреев и бралось новобранцев – то есть 20 % (евреи, признанные негодными к военной службе, заменяются евреями же, вынувшими ближайшие за ними номера жребиев). Количество призываемых евреев было при этом совершенно безразлично: оно могло составлять, например в упомянутом случае, только 15 % общего контингента призываемых. По разверстке по вероисповеданию с евреев почти неминуемо бралось более солдат, чем следовало бы согласно соотношению между числом призывавшихся евреев и христиан, потому что, как выше указано, в жеребьевке евреев первольготные участвовали, а христиане-первольготные, процент которых доходит до 40, не принимали участия, таким образом шансы получить первые номера для евреев увеличивались.

С 1899 года порядок распределения контингента новобранцев между евреями и неевреями изменен в том смысле, что их соотношение определяется пропорционально числу евреев и неевреев в призывных списках.

Но так как льготные из счета исключаются, а льготных 1-го разряда неевреев вдвое больше, чем евреев (вследствие затруднительности доказательств, многосемейности и т. д.), то и при этом порядке на евреев упадает больший процент требуемых новобранцев.

Таким образом, массовая эмиграция евреев и неисправная регистрация приводят к тому, что требуемое с евреев число двадцатиоднолеток превосходит наличный состав евреев призывного возраста. А благодаря отказу евреям в льготах по семейному положению и другим указанным обстоятельствам, касающимся льготных, – евреи из числа призываемых к набору берутся на службу в большем проценте, нежели остальное население. И этот усиленный набор покрывает как число евреев, фактически уклоняющихся от военной службы, так и число «мертвых душ», причисляемых к недобору.

Государственно-общественная служба, понимаемая в широком смысле слова, обнимает три вида общественного служения, объединяемых общей целью и различаемых лишь внешними условиями привлечения данного лица к общественному служению: службу по назначению от правительства, службу по выборам и занятия свободными профессиями, которые ставятся законодательством под особый контроль, как, например, адвокатура.

Русское правительство, не внося гармонического сочетания в эти сферы государственно-общественного служения, относилось к ним всегда различно и, сообразно с этим, создавало для евреев различного рода ограничения.

Государственная служба на Руси долгое время носила характер повинности. Элемент свободного соглашения выступает впервые лишь после отмены обязательной службы дворянства. Отменив обязательную службу дворянства, государство сделало ее привилегией его. Но с развитием государственной жизни пришлось сделать целый ряд отступлений от этой привилегии для отдельных видов службы и некоторых местностей. Помимо происхождения, начинает играть роль и образование. При этом различие вероисповедания или племени не служит препятствием к поступлению на государственную службу. Таков общий принцип. Некоторое время он не нарушался и в отношении евреев.

Впервые в законодательстве такое ограничение встречается в Уставе образования Бессарабской области в 1818 году, допустившем всех местных жителей к занятию государственной службы, за исключением цыган и евреев. Более широкое выражение это ограничение получило в уставе о рекрутской повинности 1827 года, согласно которому только евреи, выслужившие узаконенный срок в нижних чинах, по получении отставки на общем основании и хорошего аттестата о службе и поведении, могут быть определяемы на гражданскую службу. Прочие евреи не «принимаются в оную ни в каком случае, пока будут оставаться в своей вере». Позже было подтверждено особым законом, что евреи не допускаются на службу «почтальонского звания».

Впрочем, этот порядок был вскоре несколько изменен. Евреям, получившим ученую степень доктора в русских высших учебных заведениях (по засвидетельствованию министра народного просвещения об отличных способностях), было предоставлено право службы при условии, однако, особого каждый раз высочайшего разрешения. Законом 1836 года евреи были допущены на службу по медицинской части в западных губерниях, а в 1838 году – в новороссийских губерниях и Бессарабской области, где только дозволено им иметь постоянное жительство.

Но в 1844 году последовало высочайшее повеление, чтобы при внешнем сохранении законоположений «евреи, получающие ученые степени и остающиеся в еврейском законе, отнюдь не были удостаиваемы и представляемы к определению в государственную службу по какой бы части ни было».

В царствование Александра II право евреев на государственную службу было восстановлено. По закону 1861 года евреям, получившим ученые степени доктора медицины и хирургии, а равно дипломы на ученые степени доктора, магистра или кандидата по другим факультетам университета, было разрешено поступать на службу повсеместно по всем ведомствам, причем одновременно была устранена необходимость испрашивать каждый раз высочайшее разрешение. Из других лиц, получивших высшее образование, лишь окончившие курс со званием лекаря были допущены к врачебной службе и то только в черте, действительные же студенты прочих факультетов прав на службу не получили [28] Это ограничение сохранилось в действующем законе, предоставляющем право государственной службы евреям, имеющим ученую степень или окончившим университетский курс только с дипломом первой степени. . Вскоре (в 1865 году) в отношении врачей было отменено требование ученой степени для службы вне черты; вместе с тем они были привлечены на военно-медицинскую службу, а в 1866 году допущены на службу по ведомству министерства народного просвещения, в 1867 году по ведомству министерства внутренних дел (за исключением Петербурга и Москвы с губерниями).