Юлий Гессен - Жизнь евреев в России [litres]

Новый закон, несмотря на заключавшиеся в нем ограничения, имел крупное общественное значение для евреев: они вошли в общую массу городского населения и наряду с другими гражданами приняли участие в избрании всех должностных лиц в органах городского самоуправления. Евреи перестали носить печать обособления от христианского общества, наложенную на них предшествовавшими эпохами.

Еще ранее, при введении земских учреждений (положение 1864 года), евреи не были ограничены в правах по выборной земской службе, благодаря чему они во многих местах стали избираться в гласные и члены земских управ.

Равным образом и при судебной реформе и учреждении института выборных мировых судей евреи не были обойдены в праве на избрание в судьи. Не лишил их закон и права избрания без всяких ограничений в присяжные заседатели в реформированном уголовном суде. Но в 1877 году, при введении в действие судебных уставов в девяти западных губерниях, было постановлено, что число евреев присяжных заседателей должно соответствовать процентному отношению евреев к численности всего населения данного уезда; старшина же присяжных заседателей избирается из христиан. (В 1884 году этот закон был распространен и на остальные губернии черты оседлости.)

Резкий поворот в сторону ограничений получил вопрос об участии евреев в общественном самоуправлении в царствование Александра III.

Всесословный характер земской реформы 1864 года, столь благодетельной в жизни русского государства, потерпел в новом земском положении 1890 года крупные изменения, отразившиеся, между прочим, и на правах евреев. Евреям было предъявлено обвинение во вредном влиянии на городское и земское управление. В самом проекте нового положения было постановлено, что евреи лишаются права какого бы то ни было участия в земских выборах. Такая мера вызывалась – по заявлению министерства внутренних дел – не только имеющимися сведениями о вредном влиянии еврейского элемента на ход городского общественного управления, но и самими основаниями проектированной реформы земских учреждений; при разработке предпринимаемого преобразования министерство внутренних дел руководствовалось, между прочим, той мыслью, что с признанием государственного значения задач земского управления к участию в заведывании этим делом должны быть призываемы впредь лишь наиболее к тому пригодные и благонадежные слои местного населения, условию же этому будто не отвечают евреи, обыкновенно преследующие на почве общественной исключительно свои личные выгоды, вследствие чего допущение евреев к какому-либо участию в земском деле представляется в высшей степени нежелательным.

Государственный совет, признавая это заявление министерства заслуживающим внимания, поставил на вид, что все вообще постановления о евреях подвергались в то время пересмотру: включить в положение земских учреждений проектируемое министерством правило представляется неудобным, так как оно может быть подвергнуто изменению при предстоящем пересмотре: гораздо проще, по мнению Государственного совета, постановить, что впредь до пересмотра действующих о евреях постановлений они не допускаются к участию в земских избирательных собраниях и съездах. И в этой, так сказать, упрощенной редакции мнение Государственного совета получило высочайшее одобрение.

То же самое произошло вскоре и в сфере городского самоуправления. Новое городовое положение 1892 года лишило евреев права участия в городских избирательных собраниях и съездах, а также права занимать должности по городскому общественному управлению и по заведыванию отдельными отраслями городского хозяйства и управления. Иначе говоря, евреи совершенно были устранены от всякого участия в городской общественной жизни. Им был предоставлен лишь ничтожный суррогат общественного представительства. В городских поселениях черты (кроме Киева) местной управой или городским старостой ведется, по положению 1892 года, особый список евреев, которые на основании общих правил могли бы быть избираемы в городские гласные или уполномоченные, и из этого списка местное по земским и городским делам присутствие назначает гласных или уполномоченных из евреев в числе, определяемом министром внутренних дел, не свыше, однако, одной десятой части общего состава думы. На постановление присутствия по этому предмету жалобы не принимаются.

Таким образом, право свободного избрания, закрепленное столетним законодательством, уступило место административному произволу; непосредственное участие населения в избрании лиц, достойных его доверия и ему угодных, сменилось назначением лиц, угодных администрации.

Столь проста была история коренного изменения в гражданско-политическом положении евреев.

Утрата муниципальных прав повлекла за собой и потерю гражданского достоинства. Лишенные общественного значения, общественной силы, евреи-гласные – эти покорные статисты – фактически перестали быть представителями еврейского населения, и последнее осталось без защиты: всюду нужды еврейского населения оставляются городским управлением без всякого внимания; еврейские улицы не освещаются и не мостятся; дома евреев облагаются налогом, не соответствующим доходности, и проч.

Ограничительные тенденции, усвоенные административной практикой, пошли еще дальше того, что предполагалось законодателем. Администрация не признает за евреями-гласными права на избрание в члены городских по квартирному налогу присутствий, в члены уездных податных присутствий, члены ревизионной комиссии для рассмотрения отчета управы по исполнению городской росписи и т. д. (Сенату пришлось даже подтвердить, что еврею не возбраняется состоять рассыльным при городской управе.)

Естественно, что в последнее время, ввиду новых общественных веяний, евреи-гласные таким правом представительства пользоваться не пожелали. В 1905 году почти одновременно свыше 100 лиц демонстративно отказалось от звания гласного по назначению. Тогда же и еврейские общества выступили с заявлением, что они не признают евреев-гласных за своих представителей.

И вот, наряду с устранением евреев от всякого участия в земском и городском самоуправлении, особое политическое значение получает положение о Государственной думе, давшее евреям широкое право гражданства…

При издании судебных уставов 1864 года законодатель не установил никаких ограничений для евреев в отношении присяжной адвокатуры. То же было и при учреждении института частных поверенных (1874 г.).

Ввиду того, что практика твердо держалась принципа недопущения евреев на государственную службу, даже после того, как это было разрешено законом, лица с юридическим образованием устремились, по необходимости, в адвокатское сословие.