Юлий Гессен - Жизнь евреев в России [litres]

Уваров горячо взялся за осуществление этой обширной задачи и в течение ряда лет с неослабной энергией проводил дело просветительной реформы.

Ему прежде всего предстояло склонить Николая I в пользу своего плана, а затем возбудить благоприятное отношение к учреждению новых школ со стороны евреев.

Одно и другое Уварову, так сказать, внешне удалось – и государь, и передовая часть еврейского общества с одинаковой готовностью пошли ему навстречу в его просветительной задаче. Уваров пригласил к ближайшему сотрудничеству иностранного еврея, доктора Лилиенталя, образцово поставившего рижскую еврейскую школу, и этим самым он привлек к себе сочувствие со стороны многих поборников просвещения среди евреев на местах.

Но необходимость дальнейшего согласования взгляда на просветительное преобразование – Николая I, с одной стороны, и еврейского общества – с другой, привела к коллизиям, предопределившим судьбу самой реформы.

«Преобразование учебной части между евреями в то же время составляет и очищение их религиозных понятий и наоборот», – говорил Уваров, и этот принципиальный взгляд на просвещение как на средство борьбы с религиозной косностью, а на религиозные предрассудки – как на препятствие к широкому просвещению, разделялся, но только, конечно, до известной степени, представителями передового еврейства. Просвещенные евреи готовы были бороться против исключительно доминирующего значения религиозного момента в еврейской жизни, против принесения ему в жертву других народных интересов, но они отнюдь не пытались идти против еврейского вероучения. Просвещенные евреи считали, в частности, необходимым изменить способ преподавания Талмуда, осветить его критическим анализом, но они никак не признавали это коллективное творение еврейской мысли этически вредным или антиобщественным.

Между тем Николай I влиял на Уварова именно в том смысле, чтобы просветительная реформа направила свои удары против еврейского вероучения, чтобы она уничтожила Талмуд. И в результате эта разрушительная тенденция действительно легла в основу просветительной реформы.

Изучение Талмуда было, правда, введено в круг занятий в новых школах, но лишь в виде временной меры, чтобы усыпить бдительность еврейского общества; и эта двойная игра должна была остаться тайной для тех евреев, которые самоотверженно помогали Уварову [30] Роль Уварова в просветительной реформе еще не выяснена в подробностях, но, по-видимому, он искренно стремился к нравственному возрождению евреев, не намереваясь посягать на их религиозные убеждения. в осуществлении задуманной реформы. В одном, в свое время секретнейшем документе так и говорилось, что школы должны были «поколебать основания Талмуда».

Однако были созданы (по необходимости – открыто) другие условия будущей школьной жизни, которые говорили о том, что правительство намеревалось не озарить просвещением религиозно-замкнутую жизнь еврейской массы, а что оно поставило своей задачей насильственно изменить, под флагом просвещения, еврейский религиозно-общественный быт, историческими наслоениями образовавшийся в течение веков.

Положение 1844 года гласило: «Не закрывая пути для образования евреев в общих учебных заведениях, учредить для них особые еврейские училища во всех городах и местечках постоянного их пребывания». Намечены были два рода еврейских училищ: первоначальные, или первого ряда, соответствующие приходским училищам, и «второстепенные» – в объеме уездных училищ. Для подготовки учителей «еврейского закона» и раввинов учреждались раввинские училища с гимназической программой по общим предметам.

Характер обеих низших школ и отношение к ним еврейского общества вскоре выяснилось.

«С помощью училищ, – писал изучивший этот вопрос профессор Барсов, – хотели перевести всё религиозно-нравственное образование евреев в руки людей, на которых могло бы положиться правительство и которых оно могло бы контролировать. С этой целью им дана была программа, в которой преобладало изучение религиозно-нравственных, а не общеобразовательных предметов. Смотрители назначались из христиан. Как и следовало ожидать, школы пошли неуспешно… Как доверит религиозный еврей свое дитя учреждению, начальник которого христианин и который преследует Бог весть какие планы? К тому же вместе с основанием этих училищ начались преследования меламедов. Эти подозрения заставляли косо смотреть на училища. Дурной выбор людей увеличил замешательство… Их грубое обращение, недостаток усердия к делу и такта, грязные полицейские преследования частных школ, столкновения с семействами, посылавшими туда детей, – всё это окончательно оттолкнуло евреев от казенных училищ».

Отрицательное отношение к казенным школам усугублялось отчасти и тем, что они содержались на средства самого еврейского населения, и без того влачившего бедственное существование. Власти, однако, требовали, чтобы еврейские общества посылали туда детей. Таким образом, для евреев создалась особого рода школьная повинность, от которой состоятельные классы избавлялись тем, что вместо своих детей посылали в школы детей бедняков, вознаграждая их за эту услугу.

Хотя положение 1844 года сохранило за евреями право на поступление в казенные учебные заведения, число евреев в общих школах лишь медленно увеличивалось; в это время, помимо специальных условий еврейской жизни, играли роль общие условия – поход против «разночинцев», вызвавший значительное повышение учебной платы и некоторые другие стеснения.

Взяв на себя регламентирование школьной жизни евреев, правительство Николая I обратило внимание и на традиционные вероисповедные школы – хедеры, а также на школы для бесприютных бедных детей – талмуд-торы. Положение 1844 года подчинило народных еврейских учителей – меламедов – смотрителям казенных училищ, потребовало от них употребления министерских учебников, подвергло их известному испытанию и пыталось уменьшить их численность, но все это, создавая мучительные стеснения для меламедов и вызывая неудовольствие в массе, не могло быть проведено широко в жизнь. Хедеры, в которых учителями являлись в большинстве случаев невежественные неудачники, оставались при старых несовершенных условиях своего существования, но еврейское население предпочитало их указанным казенным училищам.

Правительство поддерживало и частные еврейские училища с общеобразовательной программой, возникновение которых относится к 40-м годам XIX века, но население им не сочувствовало, вследствие чего их развитие шло чрезвычайно медленно.

В царствование Александра II, когда с 1862 года после долгих колебаний правительство решило назначать смотрителями казенных училищ не только христиан, но и евреев, училища стали привлекать к себе большее число учеников; смотрители-евреи сразу внушили населению доверие к школе. Но в 1873 году казенные училища были закрыты по причинам, остающимся пока невыясненными. Только казенные училища I разряда были в некоторых местах преобразованы в начальные еврейские училища.