Юлий Гессен - Жизнь евреев в России [litres]

Кагал являлся ответственным перед правительством как в фискальном отношении, так и в административном; сообразно с этим правительство и подчинило личность еврея кагалу, кагально-раввинской администрации. Власть катальных старшин, выборных представителей еврейских общин, являлась в сфере хозяйственной и административно-судебной почти неограниченной.

Катальные управы находились во всех городах и местечках еврейской оседлости; каждый еврей был приписан к определенному кагалу, которому он и подчинялся всецело. Внося в казну государственные подати, кагал взыскивал их с населения по собственной раскладке; он также производил раскладку и взимание общинных сборов. В связи с этим кагал имел возможность налагать руку на право передвижения, избрания места жительства, на право занятий и проч. Никто из евреев не мог без разрешения кагала покинуть свое место и переселиться на новое, заняться тем или другим делом.

Кагал вместе с тем заведовал синагогами, ешиботами, кладбищами и другими общинными учреждениями, выдавал купчие крепости на недвижимые имущества; он регулировал дела обучения юношества, благотворительности, торговли и ремесел и т. д. В заведовании общественными делами принимали участие также избиравшиеся населением раввины и «судьи», призванные разъяснять народу вопросы религиозного ритуала, разбирать тяжбы на основании «закона Моисеева» и дополнительных к нему норм. Еврейское население обязано было подчиняться раввинам и судьям, которые совместно с катальными старшинами могли налагать взыскания на ослушников и даже предавать их отлучению. Если подвергнутые отлучению не заглаживали своей вины в течение месяца, это доводилось до сведения короля, который мог приговорить виновника к смертной казни с конфискацией имущества. Местная королевская администрация обязана была содействовать исполнению распоряжений еврейских раввинов и старшин.

Катальное управление носило в общем олигархический характер: низшие классы не имели в нем своих представителей. Кагал давил народную массу тяжестью непомерных налогов, заставлял простолюдина покупать каждый свой шаг и вообще всячески его угнетал. В XVIII веке непрерывно шла борьба «рядовых евреев» против гнета катальной олигархии. Однако победу одержал кагал, ибо за ним стояло польское правительство.

В последней четверти XVIII века судьбами значительной части польского еврейства стала распоряжаться русская власть. В целях фиска, а также для облегчения задачи местной администрации по управлению чуждым населением сейчас же после присоединения Белоруссии к России, в 1772 году, было узаконено существование кагала. «Дабы сбор с них (евреев) в казну вернее вступать мог, – гласил указ, – учредить кагалы, в которые всех их и расписать, так чтобы каждый из жидов, когда он куда для промыслов своих ехать, или где жить и поселиться захочет, или что-либо арендовать будет, от кагала получал пашпорты; поголовные же деньги платить должен кагал и вносить оные в провинциальную канцелярию».

Таким образом, каждый еврей (в дальнейших официальных актах «жид» заменяется наименованием «еврей») в деле уплаты податей, в праве передвижения и промыслов был поставлен в такую же зависимость от своего кагала, в какой он находился при старом польском владычестве. Наряду с этим были сохранены в неприкосновенности институт раввинов, духовный суд, школы, самообложение на религиозно-общественные нужды и проч.; все эти общественные отправления остались в ведении кагала.

Это положение должно было частично измениться, когда в восьмидесятых годах XVIII века в жизни евреев стали играть роль и общерусские учреждения: войдя в состав русского торгово-промышленного класса (купечества и мещанства), пользовавшегося самоуправлением в административном и судебном отношении, евреи, принимая участие в соответствующих сословных органах, были им подчинены. Благодаря этому функции кагала должны были быть сужены в административном и судебном отношении: закон так и требовал, чтобы кагалы не касались «никаких других дел, кроме обрядов закона и богослужения». Подобный порядок вполне соответствовал желаниям широких масс: в Литве, где евреи не были привлечены к участию в общем самоуправлении и где кагал пользовался прежней властью, евреи ходатайствовали о введении общего управления. Но фактически вступление евреев в сферу общего самоуправления мало чем изменило еврейский быт. Помимо того, что во внутренней жизни оставался значительный простор для самодеятельности (духовный суд, школы, синагоги, самообложение на специально еврейские нужды – это по-прежнему находилось в ведении кагала), за кагалом было сохранено в отношении мещан, то есть почти всего еврейского населения, право взимания податей, что являлось в руках господствовавшего класса грозным орудием против массы.

Картина внутреннего быта осталась прежней, так как было сохранено прежнее соотношение общественных сил. В отдельных случаях, несомненно, кагал как официальное учреждение утратил свою власть, но правящий класс, в лице капитала и раввината, продолжал господствовать над народом.

Сильный удар союзу капитала и раввината был нанесен религиозной борьбой, вызванной появлением хасидской секты. Возникнув в середине XVIII века, эта борьба привела вскоре к расколу, который на рубеже XIX века принял в русском еврействе наиболее острый характер: выйдя за пределы религиозная быта, он захватил все стороны еврейской жизни. В борьбе за общественную гегемонию, являвшуюся необходимой для религиозной победы, хасиды выступили не только против раввината, но и против катальной олигархии, и им удалось нанести тяжкие поражения своим противникам, заняв места в кагале. При таких условиях кагал как представительный орган не мог сохранить своего прежнего значения – и действительно, в это время кагал уже не выступал в защиту населения – жалобы и ходатайства пред правительством подаются поверенными от «общества», причем кагалы порою фигурируют в таких случаях среди прочих доверителей.

Что касается существования кагала как административного и финансового органа, то оно упрочилось, когда положением 1804 года за ним было подтверждено право взимания казенных сборов и распоряжения общественными суммами.

Однако прежнего своего единства кагал, по причине религиозно-общественного раскола, уже не имел. Правда, впервые вмешавшись в религиозные дела евреев и приняв сектантов под свое покровительство, правительство объявило в 1801 году секту хасидов законно существующей и предоставило ей строить свои синагоги и иметь своих особых раввинов; вместе с тем оно запретило раввинам вообще пользоваться суровыми мерами воздействия, к которым они нередко прибегали в борьбе с сектантами (например отлучение). Эти правительственные распоряжения, значительно смягчившие внешнюю сторону религиозной распри, были подтверждены положением 1804 года, но в кагалах еще долго шла глухая борьба из-за общественной гегемонии, долженствовавшей склонить религиозную победу в одну или другую сторону.