Михаил Барг - Великая английская революция в портретах ее деятелей

Потребовалось, однако, немного времени, чтобы Кромвель раскаялся в своих «увлечениях святыми». Оказалось, что радикальное ядро «собрания божьих людей» всерьез задумало осуществить далеко идущие реформы различных сторон общественной жизни. Провозгласив свое намерение «стать орудием, свергающим всякий гнет и удаляющим препятствия к тому, чтобы все нуждающиеся и обремененные были благословенны», парламент «святых» образовал комитеты, каждый из которых должен был подготовить проект соответствующей реформы. Так, они назначили комитеты для реформы системы права, для выработки рекомендаций относительно помощи бедным и жертвам огораживаний, реформы финансовой системы, церковного устройства и брака — таков был круг рассматривавшихся вопросов.

Уже первые шаги работы «Малого парламента» свидетельствовали о том, что он не собирается ограничиваться дискуссиями. Он начал с того, что отменил откуп налогов, финансовую систему, обогащавшую откупщиков за счет казны; подлежали уничтожению акцизные сборы, особенно обременительные для бедных; обсуждался билль о реформе Канцлерского суда (верховного суда по гражданским делам), давно заслужившего позорную славу беспримерной волокитой (в нем накопилось более 20 тыс. нерешенных дел, многие из которых были 20- или даже 30-летней давности) и взяточничеством. Церковный брак заменялся браком гражданским (впервые была введена регистрация актов гражданского состояния). Раздавались голоса, требовавшие раскладки налогов пропорционально доходам. Близким к решению был вопрос о десятине («Пусть священников содержат те, кто нуждается в них» — такова была простая и смелая формула). Когда обо всем этом услышали Кромвель и его окружение, перед ними снова возникла угроза «уравнительства». Вспомним, что сам Кромвель был одним из светских «собственников» (импроприаторов) церковной десятины, что в сохранении последней как рода «права собственности» была заинтересована значительная часть сельских сквайров.

Неудивительно, что офицерская верхушка во главе с Ламбертом начала против «Малого парламента» кампанию клеветы и травли. Кто может сказать, где этот парламент остановится? Сегодня он посягнет на десятину, а завтра он может поднять руку на ренту лендлордов. Собственников пугали призраком «уравнения состояний», «анархией», «беззаконием». И, вступив в сговор с умеренной частью парламента, офицеры решили положить конец деятельности парламента «святых».

12 декабря 1653 г. консервативно настроенные «святые» явились в палату в ранний час, когда значительная часть ее членов-радикалов, не подозревавших о заговоре, отсутствовала. Заседание началось с выступления одного из «умеренных», обрушившегося на парламент с градом обвинений: он хочет уничтожить духовенство, собственность, право, и в заключение оратор предложил объявить парламент распущенным, так как «дальнейшая его деятельность не будет на благо государства». Не поставив эти предложения на голосование, спикер поднялся со своего места и в сопровождении 66 членов собрания отправился к Кромвелю в Уайтхолл, где объявил о решении парламента передать ему свои полномочия. Отказавшихся покинуть палату «святых» выдворили оттуда с помощью мушкетеров.

Кромвель по своему обыкновению сделал вид, что происшедшее является для него полной неожиданностью. В действительности он, разумеется, был обо всем достаточно осведомлен, в том числе и о замышлявшемся офицерами «самороспуске» парламента «святых». Характерно, что впоследствии он не находил слов, чтобы изобразить ту опасность, в которой, по его мнению, находилась Англия собственников: «Если кто-либо имел 12 коров, конвент (т. е. „Малый парламент“) полагал, что он должен поделиться с соседом, не имевшим ни одной. Кто мог бы назвать что-либо своим, если бы эти люди продолжали хозяйничать в стране?» Но что же в таком случае означали слова Кромвеля об «использовании всех возможных и законных средств, чтобы нация могла пожинать плоды пролитой крови и потраченных средств»? Очевидно, все дело в том, что в понятие «нация, пожинающая плоды» Кромвель не включал «бедных», или, что то же, под «плодами» он вероятнее всего имел в виду только такие «реформы», которые не затрагивали существующий «баланс» собственности, т. е. систему лендлордизма.

Теперь инициатива в политическом «устроении» страны целиком перешла к офицерам во главе с Ламбертом. Выработанная ими конституция, известная под названием «Орудие правления», была нацелена на сосредоточение исполнительной власти в одном лице. В соответствии с ней 16 декабря 1653 г. Кромвель был провозглашен Лордом-Протектором Англии. В стране устанавливался режим единоличной власти. В речи после церемонии принесения присяги Кромвель обещал править таким образом, чтобы «Евангелие могло цвести в его полном блеске и чистоте, а народ мог пользоваться своими справедливыми правами и собственностью». Таков финал. Кромвель-революционер объявил себя Констеблем Англии собственников.

С позиции историков, как роялистов, так и «республиканцев», Кромвель «наконец сбросил маску». Он достиг цели, к которой будто бы шел если не с самого начала гражданской войны, то по крайней мере со времени казни короля и затем разгона «охвостья». Думается, что в действительности скорее объективное развитие событий — от революции к контрреволюции — привело ее к концу 1653 г. к подобному исходу: страх перед устремлениями народных низов оказался у грандов сильнее желания реформ. Сама невозможность конституирования «свободно избранного» парламента в условиях непрекращающихся роялистских заговоров и роста массового недовольства политикой Республики, с одной стороны, и все более откровенный социальный консерватизм джентри, проявлявшийся Кромвелем и его окружением, о чем свидетельствовал горький для них опыт «Малого парламента», — с другой, позволяют понять причины отказа правящей офицерской верхушки даже от чисто внешних атрибутов республиканизма и пойти на установление режима Протектората. Другого в тех условиях просто не было дано. Кромвель — прославленный полководец гражданских и внешних войн страны, единственный человек, само имя которого обеспечивало послушание армии и держало в страхе врагов, — оказался в данных условиях «естественным» правителем страны.

Как мы помним, Кромвель никогда не был убежденным республиканцем. Еще в декабре 1651 г. на совещании у спикера палаты Лентала он заявлял: «Мы должны рассмотреть, будет ли республика или смешанная (т. е. конституционная. — М. Б .) монархия лучшей формой устройства; если же предположить нечто монархическое, тогда кому эта власть должна быть доверена». В то же время он отнюдь не был из ряда тех честолюбцев, которым гордыня слепит глаза. О себе он говорил: «Я — бедное, слабое существо… призванное, однако, служить господу и его народу… вы не знаете меня, мои слабости, мои необузданные страсти, мою неумелость и на каждом шагу непригодность к моему делу, и тем не менее господь… возлагает ее [власть] по своему усмотрению, как вы видите».