Сергей Аверинцев - История Византии. Том II

Сколь ни скуден археологический материал, добытый при раскопках византийских городов, он свидетельствует о значительном подъеме ремесла в XI–XII столетиях. Керамика — наиболее массовый и потому наиболее показательный материал; изучение керамики, найденной в Коринфе, Афинах, Спарте и других византийских центрах, позволяет представить эволюцию керамического производства. Древнейшая византийская глиняная посуда из Коринфа датируется только концом IX в., причем в ту пору она отличалась грубым тестом, толстыми стенками и неровным (из-за несовершенства обжига) коричнево-серым цветом. Напротив, в XI–XII вв. керамическое производство в Коринфе, как и в других провинциальных центрах, переживает расцвет: наряду с грубой кухонной посудой здесь изготовляли самые разнообразные формы первосортной керамики, украшенной росписью или штрихами [578] Ch. Morgan. The Byzantine Pottery. — «Corinth», 11, 1942; аналогичная эволюция наблюдается в Афинах и Спарте (М. A. Frantz. Middle Byzantine Pottery in Athens. — «Hesperia», 7, 1938, p. 430 f.; R. M. Dawkins, J. R. Droop. Byzantine Pottery from Sparta. — «Annual of the British School at Athens», 17, 1910–1911, p. 23) и в ряде других городов. .

Другие отрасли ремесленного производства известны нам значительно хуже, и все же тот спорадический материал, которым мы располагаем, опять-таки указывает на XI–XII столетия как на время подъема ремесленного производства. К XI–XII вв. как раз относится единственная до сих пор обнаруженная стеклоделательная мастерская, раскопанная в Коринфе [579] G. R. Davidson. A Mediaeval Glass-Factory at Corinth. — AJA, 44, 1940, № 3. . На XI–XII вв. приходится и расцвет шелкоткацкого производства в провинциальных центрах: изделия пелопоннесских и беотийских ткачей продавались в XII в. на ярмарке в Фессалонике; их высокое качество прославляли и византийские, и иноземные писатели. Особенно крупным центром шелкоткацкого производства были Фивы, где Вениамин Тудельский, испанский еврей, проехавший через империю, насчитал (по-видимому, со значительным преувеличением) две тысячи одних только евреев-ткачей. Фиванские шелкоткацкие мастерские снабжали еще во второй половине XII в. императорский двор, и сельджукские правители требовали уплаты дани непременно фиванскими шелковыми тканями.

Наконец, именно на XI–XII вв. приходится подъем каменного зодчества: множество сравнительно небольших церквей возводится в это время не только в Фессалонике, Афинах или Коринфе, но и в различных мелких городских и сельских центрах Пелопоннеса, Средней Греции, Фессалии, Македонии и на островах Эгейского моря: даже в глухих по тем временам районах, как Мани или Эпир, оживляется строительство из камня.

И нарративные источники сообщают об энергичном строительстве городов в XI–XII вв., хотя, разумеется, часть этих городов была лишь укрепленными пунктами, воздвигнутыми для обороны от сельджуков.

Экономический подъем византийских провинциальных городов XI–XII столетий всего отчетливее виден благодаря статистической обработке нумизматических данных, полученных в результате систематических раскопок в византийских городах. Эти находки единодушно свидетельствуют об интенсификации монетного обращения в XI–XII вв. Так, в Афинах [580] M. Thompson. Coins. — «The Athenian Agora», vol. II, 1954. было обнаружено монет, чеканенных:

в 857–976 гг. — 454

в 976–1081 гг. — 2536

в 1081–1180 гг. — 5186.

Аналогичные цифры получаются и при суммировании монетных находок в Коринфе [581] Cм. A. Bon. Le Peloponnese byzantin jusquen 1204. Paris, 1951, p. 53. (с той только разницей, что здесь интенсификация денежного обращения началась несколько раньше, нежели в Афинах). В Коринфе известно монет, чеканенных:

в 668–867 гг. — 213

в 867–969 гг. — 3765

в 969–1081 гг. — 7671

в 1081–1180 гг. — 15738.

Расширение товарооборота и увеличение количества монеты, необходимой для его обслуживания, порождало нехватку драгоценных металлов: с 30-х годов XI в. византийские императоры начинают ухудшать качество золотой монеты [582] Ухудшение номисмы относится не ко времени Константина IX (см. G. Ostrogorsky. Geschichte…3, S. 274), а еще к правлению Михаила IV (1034–1041). См. Ph. Grierson. Coinage and Money in the Byzantine Empire. — «Settimane di studio del Centro italiano di studi sull'alto medioevo». Spoleto, 1961, p. 417. ; византийская номисма, считавшаяся до тех пор образцом стабильности, теперь приобретает все больше примесей и к концу XI в. резко обесценивается. Порча монеты, разумеется, использовалась в корыстных интересах византийским казначейством, однако, было бы неверно не замечать, что ее вызвала к жизни и хозяйственная необходимость: старая золотая монета была скорее средством тезаврации, чем обмена; теперь же возникла потребность в золотой монете для совершения частых торговых сделок.

Развитие ремесла, по-видимому, захватывает в это время и деревню, однако имеющиеся в распоряжении исследователей скудные факты не содержат материала для сопоставлений с уровнем развития поместного ремесла и крестьянских промыслов в предыдущий период. Разумеется, крестьянские хозяйства продолжали и в это (как и в более позднее) время в значительной мере удовлетворять собственными средствами свои несложные потребности в сельскохозяйственном инвентаре и предметах первой необходимости: орудия, утварь, одежда в большинстве случаев изготовлялись самими крестьянами. Лишь в поместьях крупных собственников были ремесленники-профессионалы: гончары, плотники, сапожники, бочары, портные, ткачи, которые, видимо, не только обслуживали нужды их хозяев, но и производили какую-то продукцию на рынок.

Типично средневековой формой обмена между городом и деревней оставалась ярмарка. Многолюдная ярмарка собиралась ежегодно в малоазийском городе Хоны: она привлекала не только обитателей окрестных городов и селений, но и сельджуков из Икония. Особенной славой в XII в. пользовалась ярмарка в Фессалонике которую устраивали в день св. Димитрия — покровителя города: туда приезжали купцы из далекой Испании и из мусульманского Египта. Постоянными были ярмарки в маленьких городках и селах [583] Ph. Koukoules. Vie et civilisation byzantines, vol. HI. Athenes, 1949, p. 273 sq. : так можно было купить все необходимое. Однако все эти факты — любопытные сами по себе — недостаточны для того, чтобы определить, как изменилась в XI–XII вв. внутренняя торговля в Византии в сравнении с предыдущим периодом.

Что же касается внешней торговли, то она, видимо, становится все более оживленной: об этом свидетельствуют, в частности, обильные находки византийской монеты XI–XII вв. в соседних странах: в Закавказье, в областях по Нижнему Дунаю; византийская золотая монета редко упоминавшаяся в западных письменных источниках до X в с этого момента встречается гораздо чаще [584] R. S. Lopez. La crise du besant au Xe siecle. — «Melanges H. Gregoire», vol. II, 1950, p. 412. ; со второй половины X в. в Центральной Европе появляются подражания византийским монетам [585] A. Suhle. Der byzantinische Einfluss auf die Miinzen Mitteleuropas vom 10.bis 12. Jhdt. — «Aus der byzantinistischen Arbeit der DDR», Bd. II, 1957, S. 286. .