Сергей Аверинцев - История Византии. Том II

Во-первых, специфическое положение Константинополя, с которым не могли соперничать ослабленные города провинций, порождало постоянную центростремительную тягу. Константинополь, куда стекались товары из Италии и арабских стран, из причерноморских степей и с берегов Дуная, Константинополь, где находился двор, манил провинциальную знать. Вместе с тем константинопольские ремесленники, торговцы и плебс составляли значительную силу, отстаивавшую свое монопольное положение. Если окраины тяготели к независимости, то Константинополь был одним из важнейших факторов централизации.

Во-вторых, сельская аристократия в провинциях оставалась заинтересованной в упрочении государственного аппарата. Покуда сеньориальные формы эксплуатации находились еще в зародыше, а феодальные институты не сложились, покуда свободное крестьянство определяло лицо византийской деревни, сельская аристократия могла господствовать над общиной только при поддержке государственного аппарата. Чем более стойкой была община, тем более затягивался период централизованной ее эксплуатации. Стойкость византийской общины с ее патронимиями и сильно развитыми правами на чужую землю задерживала процесс феодализации и оказывалась в конечном счете одной из важных причин, способствовавших усилению византийского государства.

Укрепление императорской власти в VIII–IX вв. принимает форму возрождения римской государственности. К началу IX в. за византийскими государями окончательно утверждается официальный титул «василевса ромеев» (βασιλευς 'Ρωμαιων) [81] F. Dolgеr. Byzantinische Diplomatik. Ettal, 1956, S. 135. По мнению Ф. Грирсона, этот титул появляется на монетах уже в VIII в. (Ph. Griеrsоn. Coinage and Money in the Byzantine Empire. — «Settimane di studio del Centro italiano di studi sullalto medioevo». Spoleto, 1961, p. 427, n. 46). , в котором причудливо сочетается представление о царской власти (василеве значит царь) с римскими традициями (ромеи — греческая транскрипция слова Romani , «римляне»). Возрождается, достигая фантастических размеров, культ императорской власти: пышные одеяния, роскошная обстановка приемов, земные поклоны присутствующих. Византийским художникам было приказано изображать императора на публичных зданиях Константинополя, на роскошных шелковых тканях, на монетах. Возрождая старую символику, созданную в ранневизантийский период и забытую в VII столетии, художники VIII–IX вв. активно способствовали прославлению императорской власти [82] A. Grabar. L'empereur dans l'art byzantin. Paris, 1936, p. 167 sq. .

Одной из важнейших проблем, стоявших в ту пору перед императорской властью, было отношение к церкви. Ставшая большой экономической и политической силой, церковь не раз пыталась отстоять свою независимость. Правда, наиболее непокорный патриархат — Александрийский — вышел с VII в. из-под сферы власти византийского императора, но римский папа все более активно отстаивал автономию. Рим был далек, и подчинить его было трудно (хотя в VII в. императоры еще смещали и ссылали неуступчивых пап), но константинопольскую церковь императоры стремились превратить в свое покорное орудие.

Если в конце VII в. император назвал себя «рабом Христа» и впервые приказал чеканить изображение Христа на реверсе своих монет, то в VIII в. положение меняется: императоры подчеркивают не свою подчиненность богу, а свою власть над церковью. В послании к римскому папе византийский правитель официально объявил себя «василевсом и жрецом» [83] J. D. Mansi. Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio, XII, p. 975. , политическим и духовным владыкой своих подданных. Императоры претендуют не только на то, чтобы быть «епископами внешних дел», но присваивают себе последнее слово в богословских конфликтах.

Постепенно оформляется новая иерархия титулов, достигающая завершения к концу IX в. Расширяется центральный государственный аппарат. По-видимому, в первой половине VIII в. была введена должность логофета дрома. На первых порах его функции были ограниченными: он был доверенным лицом императора, представлявшим государю донесения (υπομνησειςо важнейших событиях. Впоследствии логофет дрома стал одним из крупнейших чиновников: он ведал возрожденным римским cursus publicus — государственной почтой и обслуживанием послов и чиновников, разъезжающих по служебным надобностям; позднее он распоряжался системой сигнальных огней — своего рода световым телеграфом, доносившим в Константинополь весть об арабских вторжениях. Логофет также руководил сношениями с иностранными державами, выкупом пленных, приемом иноземных послов; он разбирал судебные дела, возникавшие с приезжавшими в Константинополь иностранными купцами. Наконец, функцией логофета дрома было наблюдение за состоянием империи: специальные чиновники — эпискептиты, посланные в различные части страны, должны были регулярно отправлять логофету дрома донесения [84] Первый упомянутый в источниках логофет дрома Антиох был казнен по подозрению в измене в августе 751 г. (Niсерh. Opusc., p. 74. 11–13. См. F. Dolgеr. Byzantinische Diplomatik, S. 61, Anm. 287). В 759/60 г. погиб в войне с болгарами другой логофет дрома Лев (Тhеорh., I, р. 431. 10. См. G. Ostrogorsky. Geschichte…3, S. 83, Anm. 4. Г. Острогорский считает Льва первым известным нам логофетом дрома). В конце VIII в. логофет дрома Аэтий был одним из наиболее влиятельных государственных деятелей (Н. G. Beck. Der byzantinische «Ministerprasident». — BZ, 48, 1955, S. 333). .

В то время как VII столетие принесло империи раздробление финансовых ведомств, с VIII в. предпринимаются попытки вновь восстановить их единство: ввели должность сакелария, поручив ему контроль за всеми центральными учреждениями и преимущественно за теми из них, которые были связаны со сбором налогов и выплатой государственных средств [85] F. Dolger. Beitrage zur Geschichte der byzantinischen Finanzverwaltung. Darmstadt, 1960, S. 16 f. .

Податной гнет на протяжении VIII — первой половины IX в. постепенно усиливался. Около 739 г. был введен побор, называемый дикератон, предназначавшийся специально для восстановления константинопольских стен; примерно с того же времени начали взыскивать экзафоллон. Оба эти налога составляли прибавку к денежной сумме налогов примерно в 10 % [86] F. Dolger. Beitrage…, S. 59. . Возрастание податей продолжалось и в третьей четверти VIII в. [87] По словам патриарха Никифора, ежегодно взимались прибавки к налогам (PG, t. 100, col. 513 D). Феофан также сообщает, что денежные налоги в это время разоряли крестьян (Тhеорh., I, р. 443. 20–22). С начала IX в. мы впервые слышим о капниконе — налоге, который взимался с дома или семьи. В ту пору он составлял сравнительно небольшую сумму — два милиарисия в год [88] Тhеорh. Сont., p. 54.4. Арабский географ ибн Хордадбех исчисляет византийский налог с дыма иначе — в 1 дирхем. ; впоследствии налоговая ставка заметно выросла. Первое упоминание о капниконе связано с податным произволом: около 810 г. византийское правительство попыталось ввести обложение церковных париков, которые до того были свободны от капникона. Одновременно с этим император предпринял меры к тому, чтобы восстановить круговую поруку при уплате податей.