Михаил Покровский - Очерки по истории революционного движения в России XIX и XX вв

По мере того как в русской деревне рос пролетариат, в ней росла и мелкая сельская буржуазия. Эта мелкая сельская буржуазия ухитрялась расти даже в период аграрного кризиса, цепляясь за некоторые извивы этого кризиса. Тут прежде всего нужно отметить тот факт, что в то (время как цена на пшеницу падала, так сказать, стремглав катилась книзу, цена на рожь падала, как падает бумажка, брошенная сверху, зигзагами. Мы имеем в пятилетие 1876—1880 г.г. 91 к. за (16,3 кг) пуд ржи, в пятилетие 1881 —1885 г. г. — 98 к. за (16,3 кг) пуд, в пятилетие 1886—1890 г. г. — 67 к. за (16,3 кг) пуд и т. д.; в то время как цена пшеницы все время падала, цена на рожь колебалась и лишь к началу 90-х годов она упала окончательно, твердо. Это начало 80-х годов было прежде всего использовано крепким мужичком.

В то время возникает крестьянский банк, и он возникает не случайно. В это время начинается приобретение этой сельской буржуазией земли, отчасти помещичьей, отчасти путем аренды наделов и сосредоточением в ее руках земель односельчан. Это одна картина. Затем в течение даже аграрного кризиса, — очень характерные факты, которые имеются у меня, я не буду их приводить, — в этот период сбережения крестьянской буржуазии растут, при чем максимального роста эти сбережения по данным сберегательных касс достигают в 1891 году. Это факт, который вы у меня найдете, он мною позаимствован из одной статьи тов. Ленина. Этот факт роста сбережений крестьянской буржуазии, рост количества крестьянских сберегательных книжек и взносов на каждую отдельную книжку — он чрезвычайно характерен.

К этому мы можем прибавить другой факт, факт роста индивидуальной и вообще мелкобуржуазной собственности, в особенности если мы возьмем южный степной район. Там мы можем найти следующие цифры:

В 1877 году надельная земля в южной степной полосе составляла (6 445 986 гектар) 5,9 милл. десятин. Лично крестьянская собственность — (655 524 гектар) 0,6 милл. десятин. Собственность крестьянская общественная — (32 776 гектар) 0,03 милл. десятин и, наконец, собственность товариществ — просто ноль. А возьмите 1905 год, приблизительно через 28 лет. (Общество, это — община купившая землю, а товарищество, это — сложившиеся кулачки, купившие землю.) Надельная крестьянская земля выросла с (6 445 986 гектар) 5,9 милл. десятин, до (7 647 780) 7 милл. дес. Личная крестьянская собственность поднялась с (655 524 гектар) 600 000 десятин до (2075 826 гектар) 1 900 000 десятин, т.е. втрое. Собственность обществ, правда, увеличилась, но составляет ничтожный процент, меньше полмиллиона гектар (десятин). А товарищества, которых не было и в помине в 1877 году, обладают уже (874 032 гектар) 800 тысяч десятин.

Если возьмете отношение надельной земли и мелкобуржуазной земли, в первом случае вы получите лишь 10:1, во втором случае отношение 100:38,5. В первом случае индивидуальные земли крестьян составляют 10 % всей площади, а во втором случае — 40 % всей площади. Так росло крестьянское индивидуальное землевладение.

А теперь припомните ту характеристику кулака, которую я читал по Энгельгардту. Припомните, что кулак был первым либералом в деревне, что он был наиболее политически сознательным (не в смысле пролетарском, конечно, а в смысле крестьянской классовой сознательности). Из этой среды вышел Степан Халтурин. Он вышел из зажиточной крестьянской семьи Вятской губернии. Вы поймете, что в этой растущей крестьянской буржуазии возникал чрезвычайно случайный, правда, и не на далекое расстояние, но несомненный союзник пролетариата против самодержавия. Нужно было только, чтобы отношения этого союзника и той силы, на которую опиралось самодержавие, т.е. помещика, особенно обострились. Этого обострения было достаточно для того, чтобы перетянуть этот слой окончательно на сторону революции, сделать этот слой антипомещичьим в настоящем смысле этого слова и, значит, сделать его определенным союзником пролетариата в борьбе с самодержавием. Этого и достигло изменение в конъюнктуре хлебного рынка во второй половине 90-х годов. Начиная с середины 90-х годов цены на хлеб начинают ползти вверх, и то относительное противоречие интересов крестьянского хозяйства, с одной стороны, и интересов помещичьего хозяйства! — с другой, которое уже чувствовалось в 60-х годах, становится с конца 90-х годов чрезвычайно острым. Обострение отношений этих двух сил на хлебном: рынке — крестьян и помещиков — должно было столкнуть их лбами совершенно неизбежно.

Вот вам тот грунт, тот фон, на котором развертывается рабочая революция 1905—1907 г. г. Я не буду подробно излагать ход событий этой революции, — вы найдете это в моей книжке, но в следующей лекции я произведу некоторый анализ классовых отношений России в течение всего этого периода.

Нарастание рабочего и крестьянского движения более или менее определенно предсказывало близкий общий взрыв. Но этот взрыв той или другой политикой правящих классов мог быть отодвинут на неопределенное почти количество лет.

Примером служит современная Англия, где острота отношений, — не между рабочими и крестьянами, буржуазией и помещиками, а между рабочими и буржуазией, поскольку там не крестьян, ни помещиков в нашем смысле этого слова почти нет, — острота этих отношений достигла уже очень большого напряжения примерно к 1912 году, очень большого напряжения, напоминавшего русскую ситуацию 1903—1904 г. г. Но тем не менее сейчас уже 1924 год, а в Англии рабочая революция не наступила [6-1], и люди, знающие Англию, не решаются предсказывать, что рабочая революция в Англии наступит в ближайшие годы. Возможно, что мы отделены от нее еще целым рядом лет. Ускорить эту революцию может только новая война, и поскольку эта новая война прощупывается довольно определенно, постольку мы можем надеяться, что Англия находится на пути к более или менее близкой пролетарской революции, но утверждать это ни один знаток Англии не решается. Сделала это политика английской буржуазии, политика открывания всевозможных клапанов, политика всевозможных оттяжек, всевозможных более или менее тонких обманов рабочих буржуазией, при чем последним и самым тонким и самым смелым обманом являлось известное вам рабочее министерство. Отсюда момент взрыва, неизбежного в общей перспективе, может быть оттянут на очень продолжительное число лет, и причины взрыва не исчерпываются характеристикой классов-взрывателей, если так можно выразиться.