Андрей Беляков - Чингисиды в России XV–XVII веков: просопографическое исследование

В начале XVII в. шла борьба и за такую составляющую доходов, как судебные татарские пошлины. После приезда Араслана в Касимов для знакомства со своими новыми владениями он бьет челом Михаилу Федоровичу: «при прежних де касимовских царех касимовские воеводы и приказные люди татар не суживали и в суде не сиживали, а сидели де в суде их люди, кому он прикажет» [1800].

3 апреля 1615 г. — по государеву указу послана грамота в Касимов к воеводе, князю Семену Звенигородскому, по которой всех касимовских татар велено судить «во всем царя араслановым людем кому прикажет» [1801].

21 июня 1615 г. в ответ на указ касимовский воевода шлет Михаилу Федоровичу челобитье, в котором утверждает, что «при прежних де государех касимовских татар и посацких, и всяких руских и проезжих людей суживали воеводы, а с воеводами сиживали в суде касимовских царей приказные люди по одному человеку для пошлин, что збирали пошлинные деньги на прежних на касимовских царей» [1802].

15 августа 1615 г. дело слушалось в Боярской Думе. Бояре приговорили: в компетенции суда Араслана Алеевича оставить татар царева двора и русских людей, «которые ему даны»; дела против царевых людей ведать воеводе, при этом, если «царев человек» не захочет отвечать перед воеводой, то дело подлежит рассмотрению в Москве; суд над служилыми татарами находится в компетенции воеводы, однако пошлины с этих дел собирать на касимовского царя, для чего на суде должен присутствовать человек Араслана Алеевича. 20 августа грамоту с этим решением отослали в Касимов к воеводе. Но в ней имеются и дополнения: дела между русскими людьми иных волостей и уездов и касимовцами (в том числе и служилыми татарами), находящимися вне компетенции касимовского царя, ведать воеводе, а пошлины собирать на Михаила Федоровича [1803].

1615/16 г. — в ответной челобитной Араслан Алеевич указывает, что при прежних касимовских царях воеводы «князей и мурз, и всяких людей ни в чем не суживали… и он де перед своею братьею, перед прежними перед касимовскими цари в том стал опозорен». На что к касимовскому воеводе, князю С. Звенигородскому, послана государева грамота, в которой касимовских «князей и мурз, и татар и прочих людей, которые даны царю Араслану» судить не велено [1804].

5 февраля 1616 г. к касимовскому воеводе, князю С. Звенигородскому, послана государева грамота «против прежние государевы грамоты, какова послана во 123 году августа 20 день» [1805].

Между 1 и 12 сентября 1616 г. в Москву пришла челобитная от касимовского царя, в которой он в очередной раз просит оставить за ним суд над служилыми татарами [1806].

12 сентября 1616 г. послана государева грамота касимовскому воеводе Семену Бартеневу, в которой прежняя практика судопроизводства сохранялась [1807].

13 декабря 1616 г. в грамоте касимовскому воеводе вновь подтверждена прежняя практика судопроизводства. Но появляется и новое:«… а лучитца судится руским всяким людем с татары…», — пошлина собирается на царя Араслана, если виноват будет русский [1808].

Возможно, подобная практика существовала уже с 12 сентября 1616 г., но под последней датой она упоминается как поздняя приписка [1809].

Имеется также копия недатированной челобитной Араслана Алеевича (послана не позднее 1619/20 г.), в которой он жалуется, что судные татарские пошлины велено собирать на Михаила Федоровича [1810]. Известно, что в 1619/20 г. дело о судебные привилегиях и пошлинах вновь разбиралось в Москве [1811]. Кажется, царю удалось стать победителем в этом вопросе. Но ненадолго.

Арслан предпринял еще одну попытку увеличения составляющей своих доходов. За московское осадное сидение во время прихода войск польского царевича Владислава он просил доходы с елатомского посада или же кабака. Посадское население города восприняло это негативно, в итоге царь получил только доходы с кабака [1812]. На этом основании можно утверждать, что к городам, доходы с которых или их часть жаловались Чингисидам, прибавился еще один.

После смерти Арслана б. Али мы можем говорить об окончательной ликвидации «царства». Его сын Сеит-Бурхан остался только царевичем касимовским. Одновременно с решением о ликвидации титула царя касимовского произошло и сокращение доходов малолетнего царевича. С 1626/27 по 27 апреля 1636 гг. все доходы от кабаков, посада и таможни отписали на Московского царя. 27 апреля 1636 г. их вернули сыну Араслана царевичу Сеит-Бурхану. Правда, елатомский кабак отдали царевичу только на откуп за 270 р. 68 к. в год, «без наддачи». Упоминается другая цифра — 170 руб. [1813]

Эти деньги поступали в доход Посольского приказа [1814]. В 1653/54 г. кабаки преобразовали в кружечные дворы и отписали на царя Алексея Михайловича. Деньги с них также стали поступать во внешнеполитическое ведомство, но в 1669/70 г. их отписали в приказ Казенного дворца [1815]. Доходы с посада и таможни Касимова поступали царевичу вплоть до его смерти (до мая 1679 г.). Крупные поместья в Касимовском и Елатомском уездах (3795 чети с полуосьминою) были оставлены [1816]. Касимовский царевич получал определенные доходы за рыбную ловлю с крестьян иных сел, бравших промыслы на оброк. В сентябре 1657 г. он получил с крестьян села Перья Касимовского уезда «с рыбных ловель, что на Оке реке, и с озеры, и с перевесы, и со всякими угодьи» [1817]. После смерти царевича, к тому времени уже крестившегося в Василия Араслановича, касимовские доходы полагались оставшимся к тому времени в живых царевичам Семену и Ивану Васильевичам. При этом их обязали содержать свою мать и бабку [1818]. Это сообщение наглядно опровергает утверждение ряда исследователей, что будто бы последней касимовской правительницей являлась вдова Арслана б. Али царица Фатима-салтан [1819].

В целом перед нами вырисовывается своеобразное ханство или царство. Главной отличительной его особенностью является то, что в документах регулярно говорится о касимовских царях и царевичах, но ни разу о царстве (ханстве). На самом деле это было некоторое эфемерное образование, параллельное общегосударственному административно-территориальному делению. Территория «ханства» ограничивалась исключительно владениями царя или царевича. И даже здесь он был вынужден постоянно оглядываться на местного воеводу, которому предписывалось следить во всем за служилым Чингисидом. Данные выводы полностью соответствуют реалиям XVII в. Но с некоторыми поправками их можно экстраполировать и на значительно более ранний период, а также перенести на иные города, доходы с которых в разное время жаловались Чингисидам.

На протяжении XV–XVI вв. город неоднократно жаловался служилым Чингисидам. В 1479 г. здесь поместили десятилетнего казанского царевича Мухаммед-Эмина б. Ибрагима. Он рассматривался как основной претендент на казанский престол и находился здесь до провозглашения новым казанским царем в 1484 г. [1820]