Сергей Свечников - Присоединение Марийского края к Русскому государству

Вероятно, казанские оппозиционеры не думали передавать ханский престол Ивану IV, собственно, на это у него не было прав, он не был Джучидом. Но Москва уже была научена горьким опытом неудачного ханствования Шах-Али в июне-июле 1546 г., и вряд ли ее теперь могло устраивать краткосрочное восстановление протектората. Венчание на царство Ивана IV было серьезной заявкой на присоединение Казанского ханства к Русскому государству. Надо сказать, что ситуация в этом плане была благоприятной: Казань серьезно ослабла от междоусобиц и внешних войн, заметная часть казанцев выступала за усиление московского влияния в ханстве.

Однако, по всей видимости, у Московской Руси пока не было ни тщательно разработанного плана, ни соответствующей подготовки, ни необходимых сил и средств, чтобы использовать слабость Казани для ее окончательного подчинения. Войско, возглавляемое А.Б. Горбатым, ограничилось только разорением Луговой стороны и захватом сотни заложников из числа горных марийцев, возможно, из-за того, что Сафа-Гирею удалось подавить восстание оппозиционеров. Во всяком случае, Кадыш в летописях упоминается среди тех, кто был убит после возвращения Сафа-Гирея на ханский престол [646].

С позиции челобитья князя Кадыша поход А.Б. Горбатого был неудачным. Наоборот, в контексте челобитья горных людей вторжение русских войск в начале 1547 г. выглядит как успешная военная операция разведывательного характера. Пожалуй, именно по этой причине на страницах официальных летописей и разрядных книг нет даже намека на прибытие в Москву казанской делегации в декабре 1546 г. Вероятно, такое освещение событий отвечало высшим государственным интересам: Иван IV должен был начать свое царствование с успешных, победоносных внешнеполитических действий, и придворные писцы сделали все, чтобы не дискредитировать в глазах более широкого круга современников, а также потомков это очень важное политическое мероприятие.

Тем не менее, уже весной (вероятнее всего, в мае) 1547 г. была предпринята еще одна, более решительная попытка организации похода на Казань. Во главе русских полков на этот раз был сам царь и великий князь Иван IV. Однако войскам не удалось даже вступить на территорию ханства. Просчеты организаторов похода были целиком списаны на непогоду: «… и пришла засуха великая и вода в одну неделю стала, а суды великого князя на Москве реке обсушило, и на судах были деланы избы с комнатами» [647].

В результате событий зимы 1546/47 гг. население Горной стороны оказалось в неоднозначном, противоречивом положении. По мнению А.Г. Бахтина, оно «формально сохраняло покорность казанскому хану и в то же время уклонялось от участия в войне против русских» [648]. Дальнейшее усиление военно-политического давления со стороны Русского государства способствовало росту промосковских настроений среди горных марийцев и чувашей.

Как видно из летописей, московские войска продолжали опустошать наравне с другими землями Казанского ханства и Горную сторону. В декабре 1547 — феврале 1548 гг. русские совершили крупномасштабный поход на Казань. Из-за неожиданно наступившего потепления не удалось доставить к стенам города тяжелую артиллерию, а Иван IV был вынужден вернуться в Москву, не добравшись даже до Василь-города. Однако к Казани были отправлены воеводы Д.Ф. Бельский и С.И. Микулинский «со многими людьми» и «с норядом с легким». Близ устья Цивиля к ним присоединились войска, двигавшиеся со стороны Мещеры, которыми формально руководили Шах-Али и астраханский царевич Ядыгар (в будущем последний казанский хан, известный под именем Ядыгар-Мухаммед (1552). Бои под стенами Казани длились 7 дней. Русским не удалось захватить город. Более того, поскольку к Казани были посланы не все собранные войска, можно полагать, что такая цель русскими военачальниками не ставилась. Скорее всего, их намерения сводились к стремлению истощить, ослабить, деморализовать противника. Поэтому были нанесены особенно сильные и жестокие удары по мирным селениям. Московские рати «казанские места многие по Горной стороне и по Луговой и по Арской дорозе и до Камы воевали и полону много имали» [649]. Казанский летописец повествует, что русские воеводы «со многими храбрыми вои… повоеваше многия казанския области, кровью наполниша черемиския поля и земли варварьския побитыми мертвецы» [650].

Ответный поход казанцы совершили в сентябре 1548 г., когда трехтысячное войско (очевидно, марийско-татарское) во главе с Арак (Урак) — богатырем вторглось в Галицко-Костромское Заволжье. В результате сражения на берегу речки Езовки «казанских людей побили воеводы великого князя всех на голову и Арак-богатыря и иных казанских воевод побили, и многих живых к государю прислали» [651].

В марте 1549 г. русским также удалось отразить вторжение отряда в 140 воинов во главе с князем Мамазером. Казанцы разорили несколько селений близ Мурома и вскоре повернули назад. Войска из Мурома, руководимые князем П.М. Щенятевым, «за ними ходили и, дошед их за Кудмою на Костянтиновском поле, побили их на голову и Мамазера князя убили» [652]. Это был последний акт агрессии против Русского государства со стороны независимой Казани. С этого времени Казанское ханство стало лишь обороняться. Примечательно, что отряд князя Мамазера появился в Муромско-Нижегородском крае, беспрепятственно пройдя через всю Горную сторону. Это, как полагает А.Г. Бахтин, является еще одним аргументом в пользу утверждения, что горные люди и в 1549 г. продолжали подчиняться Казани [653].

Не исключено, что набег князя Мамазера был всего лишь отвлекающим действием. Во-первых, трудно не заметить, что этот отряд был слишком малочисленным. Во-вторых, в это же время в Крым тайно было отправлено посольство, чтобы «просити за Казань царева сына Сафа-Киреева», поскольку в конце февраля прежний хан неожиданно скончался («убился в своих хоромах») [654]. В Казани находился двухлетний сын Сафа-Гирея и Суюмбики Утямыш-Гирей, а также взрослый сын от русской полонянки. Однако казанцы нуждались в «сверсном царе», а им мог стать один из старших сыновей Сафы — Мубарак либо Буляк, жившие тогда в Крыму [655]. Посольство, состоявшее из 20–30 человек, было уничтожено по дороге мещерскими казаками и ногайцами, а письма-ярлыки доставлены в Москву [656]. Один из этих ярлыков сохранился до наших дней. В частности, горные люди фигурируют там в качестве казанских подданных [657].

Тем не менее, в Крым некоторым казанским послам прибыть удалось, однако Сахиб-Гирей «царевича не дал, потому что со царем и великим князем и с нагаи в недружбе» [658]. Более того, крымский хан заключил главного претендента на казанский престол Буляк-Гирея в тюрьму [659]. Казани пришлось провозгласить своим ханом младенца Утямыш-Гирея, регентшей была назначена его мать Суюмбике, но фактически главой правительства стал крымский оглан (улан) Кощак [660]. Против Кощака выступили некоторые казанские феодалы во главе с князем Хосровым (Костровым). Оппозиционеры пытались штурмовать казанскую крепость, где засели крымцы и верные им казанцы. Все атаки были отбиты, и Хосрову пришлось уйти «в Нагаи» [661]. Уже через 15 дней после этого на Казань напали ногайские мурзы во главе с князем Юнусом. Ногайцы стояли под стенами столицы ханства 8 дней, «а в городе наряд пушечной был, и они взяти не могли, заратився, и прочь пошли» [662].