Сергей Свечников - Присоединение Марийского края к Русскому государству

Так, в 1948 г. вышла статья Н.П. Калистратова (1914–?), посвященная предыстории основания и истории города Йошкар-Олы. Автор пытался показать, что марийцы стремились «сбросить с себя татарское иго» с помощью Русского государства, утверждал, что горномарийский край уже в 1546 г. присоединился к России «по желанию и просьбе самих горных марийцев». По его предположению, луговые марийцы тоже мечтали стать русскими подданными, но им приходилось преодолевать сопротивление со стороны своей реакционной знати. Соответственно, национально-освободительную войну 1552–1557 гг. Н.П. Калистратов рассматривал как реакционный мятеж местной знати за восстановление Казанского ханства, не поддержанный народными массами [40].

Конечно, не все работы, вышедшие в 1940-е — начале 1950-х гг., были дилетантскими иллюстрациями сталинских догм. Глубиной научного анализа отличается статья И.И. Смирнова, посвященная восточной политике Василия III (в работе охвачен период с конца XV в. по 1533 г.) [41]. Тщательно рассмотрел ход осады и взятия Казани С.В. Бахрушин [42]. К.В. Базилевич (1892–1950) обстоятельно изучил внешнюю политику Московской Руси во второй половине XV — начале XVI вв., в том числе и русско-казанские отношения [43]. Историк из Кирова А.В. Эммаусский (1898–1987) исследовал взаимоотношения Вятской земли с марийцами и остальным нерусским населением Поволжья и Приуралья [44]. Тем не менее, и эти труды не были свободны от тенденциозности в духе сталинских идеологических выкладок.

Логическим следствием тенденции оправдания внешнеполитических действий России на всем протяжении ее истории стало появление тезиса об освобождении Русским государством марийцев и других финно-угорских народов из-под тяжелого ига татарских ханов. Одним из разработчиков этой идеи был В.В. Мавродин (1908–1987), написавший об этом отдельную статью [45]. В этом же русле о чувашах говорится в вышедшей в 1950 г. статьях чебоксарского исследователя Т.Г. Гусева и видного московского историка М.Н. Тихомирова (1893–1965). Этими работами были заложены основы для появления мифа о добровольном вхождении горных марийцев и чувашей в состав Русского государства [46]. Ранее данный тезис получил широкую огласку в 1951 г. с выходом в свет юбилейного сборника «XXX лет Марийской АССР» [47].

В начале 1950-х гг. произошел очередной пересмотр оценки присоединения Среднего Поволжья к России. В феврале 1951 г. Ученый совет Института истории АН СССР призвал переоценить национально-освободительные движения [48]. Уже на страницах четвертого номера журнала «Вопросы истории» за тот же год М.В. Нечкина (1901–1985) выступила с замечанием: при оценке присоединения того или иного народа к России исследователям необходимо задаться вопросом — «в каких случаях должна быть применена формула «наименьшее зло», в каких случаях она не может быть применена» [49]. Вскоре по этому вопросу развернулась дискуссия, в результате которой в качестве догмы утвердился тезис о том, что присоединение к России для всех народов было благом, прогрессивным явлением. По отношению к Среднему Поволжью этот шаблон одним из первых стал использовать историк из Куйбышева К.Н. Наякшин (1900–1982) [50].

В советской историографии 50–80-х гг. продолжала господствовать в своих основных чертах сталинская схема истории присоединения народов Поволжья к Русскому государству. Расхождения были только по отдельным непринципиальным вопросам. В целом все трактовки сводились к нескольким общим моментам. Основной причиной присоединения Среднего Поволжья считалось стремление Русского государства обезопасить свои восточные окраины от набегов казанских войск, в которых, якобы вопреки своей воле, участвовали и подвластные казанскому хану народы. Некоторые авторы упоминали об угрозе завоевания Среднего Поволжья крымско-турецким антирусским союзом вплоть до опасности отуречивания местного населения. Среди прочих причин во многих работах указывались и экономические причины: заинтересованность русских феодалов (в первую очередь, поместного дворянства) в плодородной поволжской земле, русского купечества — в овладении волжским торговым путем, Русского государства — в новых налогоплательщиках. Господствовало мнение, что большинство марийского населения видело в Русском государстве и в русском народе своего освободителя от татарского ига. Утверждалось, что горные марийцы присоединились к России в 1551 г. добровольно, а луговые марийцы — в 1552 г. с падением Казани. Отрицался национально-освободительный характер повстанческого движения 1552–1557 гг. Считалось, что марийцы по уровню своего развития заметно отставали от русского народа, отсюда делался вывод — присоединение Марийского края к России имело прогрессивные последствия, несмотря на тяжелый царский гнет до революции 1917 г. [51]

Тем не менее, историческая наука продолжала развиваться за счет использования исследователями ранее неизвестных источников, выделения и изучения новых исследовательских проблем, углубления научного анализа рассматриваемых вопросов, совершенствования методики исследования. Известный историк из Москвы С.О. Шмидт (1922–2013) на основе широкого круга известных и ранее неизвестных источников проанализировал предпосылки, ход и результаты Казанской войны 1545–1552 гг. [52]М.Н. Тихомиров дифференцированно рассматривал присоединение различных частей Казанского ханства к России (наиболее подробно он изучал вхождение Горной стороны), а также выявил и исследовал множество новых письменных источников по истории России и Среднего Поволжья XV–XVI вв. [53]Авторитетный исследователь истории русского средневековья А.А. Зимин (1920–1980) подробно и в целом объективно осветил русско-казанские отношения в период правления Василия II, Ивана III, Василия III (вместе с тем соответствующие его исследования по эпохе Ивана IV не отличаются оригинальностью выводов и оценок относительно присоединения Среднего Поволжья к России) [54]. Видный этнолог и историк К.И. Козлова (р. 1922) стала применять принципиально новые подходы в исследовании социальной сферы жизни средневековых марийцев, что позволило ей прийти к оригинальным и в то же время справедливым, по признанию многих ученых, выводам; в частности, она убедительно показала, что в XVI в. марийцы находились на переходной стадии общественного развития от родоплеменного строя к классовому [55]. Историк из Ульяновска Ю.А. Кизилов (1934–1996) провел сравнительно-исторический анализ уровня социально-исторического развития народов Волго-Камья, изучил процесс вхождения этих народов в русские государственные образования [56].

Марийские исследователи, как и многие другие советские историки 50–80-х гг., следовали официальной схеме освещения событий. В 1955 г. вышла статья «Присоединение Марийского края к Русскому государству», написанная на марийском языке. Ее автор — С.А. Коробов (1900–1970). В своих последующих работах он повторил высказанные в данной статье идеи, которые, впрочем, полностью перекликаются с указанными выше выводами Н.П. Калистратова [57].