Карен Юзбашян - Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.

Подобные вассальные отношения установились в этот период не только с армянскими царями. «Рабом» считался также кайситский эмир Ахмед [422] DAI I, 44/110. , «рабом» становился арабский эмир Авника [423] DAI I, 45/141. . Грузинский куропалат Ашот обещал Роману Лакапину сражаться с врагами империи, защищать ее друзей, подчинить империи (ύποσπόνδον ποιησαι) весь Восток. Если Ашот, по словам Константина Порфирородного, будет придерживаться верного «рабства» (δούλωσιν) и благоразумия, никто не будет посягать на его власть и власть его родичей… [424] DAI I, 45/107–113. . Ашот должен стать верным и честным «рабом» и «другом» империи [425] DAI I, 45/157: δούλος και, φι,λος. Первый термин прямо указывает на вассальную зависимость, второй же, возможно, был титулом Ашота. Так понимает это место Ф. Дёльгер, но он считает куропалата Ашота армянским царем (Dölger, 1953, с. 41, примеч. 10). . Брат Ашота, магистр Баграт, также был «рабом» императора [426] DAI I, 45/151. .

Армянским соответствием греческого δούλος является вообще царай . Этот термин употреблялся, по-видимому, и в специфическом значении «раба»-вассала. Ашот II Баг… / в тексте лакула /…му царем [427] Laurent, 1919, с. 283; Grousset, 1947, с. 395. . Основанием здесь служит сообщение Вардана: после того как халиф с Исой (в действительности — с Ахмадом б. Исой) отправил Ашоту корону, одеяния и скакунов, «то же послал и император Василий, а владыка Гэорг благословил корону…» [428] Вардан, с. 117. . Киракос Гандзакеци также утверждает, что вслед за «мусульманской» и Василий I направил Ашоту корону [429] Кир., с. 80. 6–7. . Этот акт, если он действительно имел место, не был так уж необычен. Известно, например, что между 1042 и 1050 гг. Константин Мономах отправил корону венгерскому королю Андрею I (1046–1060) или его супруге. Михаил VII Дука одарил короной Гейзу I (1047–1077) [430] Obolensky, 1971, с. 159–160 и табл. 75, 76. .

Но то, что касается армянского царя, исходит из поздних источников, в то время как близкие по времени авторы, подробно рассказывающие об арабских инсигниях власти, о византийской короне молчат. Вардан повествует об этом вслед за фантастическим известием о том, что в свое время сам Василий Македонянин испросил корону у Ашота I. Создается впечатление, что известия о византийской короне Ашота I — домысел поздних авторов, порожденный воспоминаниями о дарованных арабских коронах. Так же, по-видимому, следует расценивать и утверждение Степанноса Орбелеана о том, что, прежде чем отправить Ашота II Багратуни на родину, Роман Лакапин увенчал его короной [431] Ст. Орб., с. 140. .

Но независимо от того, имело ли место пожалование короны или нет, восстановление армянской государственности происходило с ведома и при активном вмешательстве Византийской империи. Ашот I Багратуни стал царем с согласия ( камакцутеамб ) Василия Македонянина [432] Ас., с. 157. . Звание «духовный сын» и титул архонта архонтов жаловались персонально, они не были атрибутами царского сана, хотя и присваивались нескольким поколениям армянских венценосцев. Характерно, что Ашот II стал архонтом архонтов лишь после свидания с императором. В Константинополь он прибыл, будучи всего лишь «сыном архонта архонтов», Абасу I в этом звании было отказано.

Армянские цари награждались также титулами той категории, которая состоит из званий, генетически восходящих к придворным. Абас I Багратуни был магистром. Магистром стал и Йовханнэс-Смбат после того, как завещал свое царство империи [433] Скил., с. 435. 83. . Но раздача этих титулов носила личностный характер и не создавала специфических международно-правовых отношений. Как уже говорилось, с VI–VII вв. Византия жаловала подобные титулы весьма щедро. Их носителями могли стать многие члены знатной фамилии. В отдельных случаях титул получали из поколения в поколение, появлялось как бы традиционное наследственное право на него. Но были, по-видимому, случаи, когда раз полученное звание фамилия присваивала как наследственное. Титул переходил в основу родового имени, например Магистросенц, или Мажистросеан [434] Юзбашян, 1971, с. 89–90. . Арабское «батрик» стало синонимом армянского «шихан». Награждая знать такими титулами, империя способствовала созданию провизантийских группировок, которые сыграли свою роль в продвижении Византии на Восток. Как отмечал Л. Брейе, пожалование придворных титулов было одновременно и почетом, к которому стремились, и неопроратуни отбыл из Константинополя, оставив заверение о своем «рабстве» [435] Йов. Драсх., с. 292. . Когда грузинский царь Георгий I в 1022 г. потерпел поражение от Василия II, он признал себя «рабом» императора [436] Матф. Эд., с. 51. .

Зависимость, которую отражают термины приведенного выше ряда, обозначается обычно как вассальная. Д. Д. Оболенский полагает, что статус восточноевропейских членов византийского «содружества» возможно определить, отталкиваясь от римского понятия foederatio . По его мнению, это понятие ближе к действительности, чем концепция западного средневековья о сюзеренитете и вассалитете и современное деление на суверенные и вассальные государства [437] Obolensky, 1971, с. 274. . Между тем сами термины применительно к правителям и их подданным не раскрывают объема и характера обязательств. Разница между промежуточными обозначениями «союзники» — «рабы» также не прослеживается (следует учесть, что порядок терминов в этом ряду произволен), но что правители, к которым прилагались эти термины, считались зависимыми, в этом вряд ли можно сомневаться. Иное дело, что эта зависимость могла быть чисто теоретической, существовать лишь в представлениях константинопольских политиков. Действительный характер зависимости возможно определить исходя не из терминологии, а из отдельных фактов.

Таким образом, мы видим, что отношения с империей осуществлялись по различным международно-правовым системам. Многообразие терминов в какой-то мере можно отнести за счет специфики византийской канцелярии, но в основе этого явления лежит, конечно, дифференцированный подход к контрагентам византийского императора. Можно не сомневаться, что современники понимали, почему правовое положение данного правителя оформлялось именно так и что означало изменение титулатуры. Каждый термин предполагал наличие особого подтекста, каждый был своеобразным символом.

Империя избегала обезличивания своих вассалов и каждой более или менее значительной единице стремилась уготовить особое место. И архонт архонтов Великой Армении, и экзусиократор Алании были духовными сыновьями византийского императора, но различия в титулатуре другой системы обусловливали разницу в их положении также и в правовом аспекте. Конечно, и при полной идентичности титулатуры нельзя утверждать, что положение их носителей было одинаковым. Во главе армянских княжеств, втянутых в сферу влияния Византии, находились архонты, но как отличалась позиция архонта Тарона от прочих князей, которые зависели от Византии лишь номинально [438] О зависимости Коговита, Сюника и других княжеств говорится только в «De cerimoniis»». На основании армянских источников (довольно многочисленных) к такому выводу прийти нельзя. .