Джереми Блэк - Оружие и всемирная история. 50 главных изобретений войны, изменивших мир

В ходе войны Германия не смогла ввести в состав своего флота ни одного дредноута или линейного крейсера, тогда как Великобритания смогла усилить свой флот пятью линейными крейсерами. Кроме того, немцы не имели возможности получить дополнительную поддержку на море: новых союзников у них не появилось, тогда как на стороне Антанты в 1915 г. выступила Италия, а двумя годами позже — США. Все это значительно перекрыло успехи германских субмарин, топивших корабли своих противников. Германия проиграла и войну на море, и гонку морских вооружений (по числу кораблей она не могла догнать своих противников), и поэтому сосредоточилась на ведении подводной войны.

Британским «Гранд-флитом» в Ютландском сражении командовал адмирал Джон Джеллико (1859–1935), германским Флотом Открытого моря — адмирал Рейнгард Шеер. В сражении «Гранд-флит» потерял 3 линейных, 3 броненосных крейсера, лидер и 7 эскадренных миноносцев, германский флот — старый линейный корабль «Померания», линейный и 4 легких крейсера и 5 эскадренных миноносцев. — Прим. ред.

По условиям капитуляции, принятым после окончания Первой мировой войны, Германия потеряла свой флот. Великобритания, Япония и США в 1922 г. заключили Вашингтонское морское соглашение, заморозившее сложившееся к этому моменту соотношение военных кораблей этих стран при их общем сокращении и на 10 лет приостановившее постройку новых судов. Хотя некоторые специалисты и полагали, что дредноуты потеряли свое значение после появления самолетов и подводных лодок, постройка таких кораблей продолжалась, и не только европейскими державами. Несмотря на существовавшее мнение о том, что основная роль в морских операциях должна переходить к авианосцам, в 1930-х гг. и американцы, и англичане все-таки продолжали строить планы, отводя главное место линейным кораблям. Так же поступили и японцы: сторонники массированного применения морской авиации встретили ожесточенное сопротивление адептов линейного флота. Их «зенджен сакусен» (Великая Внешняя стратегия) предусматривала сочетанные действия против приближающегося американского флота подводных лодок, дальних бомбардировщиков наземного базирования, действующих с авианосцев пикирующих бомбардировщиков и ночных торпедоносцев, но главное место отводила линейным кораблям. Согласно принятой в 1937 г. «программе Марусан» они начали постройку линейных кораблей «Ямато» и «Мусаси», которые должны были стать самыми мощными линкорами в мире. США в 1941 г. заложили кили для постройки четырех сравнимых с японскими 45-тысячными кораблями и планировали постройку семи кораблей водоизмещением более 60 тысяч тонн каждый. Германия приступила к постройке крупных кораблей в 1935 г., нарушив ограничения Версальского договора.

О роли линкоров говорит тот факт, что их конструкция не претерпела существенных изменений ни в конце XIX в., ни в 1900-х гг. С появлением дредноутов их архитектура вступила в период относительной стабильности, если не считать некоторых нововведений, предназначенных для ослабления угрозы со стороны авиации. Броня линкоров становилась все толще, для защиты от торпедных атак добавили наружные корпуса, появились зенитные орудия, и определенные усилия были направлены на совершенствование тактики морского боя.

Вторая мировая война продемонстрировала уязвимость линкоров при ударах подводных лодок и в особенности авиации. В декабре 1941 г. англичане потеряли линкоры «Prince of Wales» («Принц Уэльский») и «Repuis» («Рипалс»), потопленные японскими подводными лодками в то время, как они пытались предотвратить вторжение в Малайзию. Еще раньше в том же году германский «Bismark» («Бисмарк») получил тяжелые повреждения при налете британского самолета-торпедоносца, что дало возможность британским кораблям нагнать линкор и потопить его. В апреле 1945 г. японцы направили свое последнее крупное морское соединение во главе с линкором «Ямато», чтобы рассеять американские силы вторжения, готовившиеся к высадке на Окинаве, но японские корабли были перехвачены американскими бомбардировщиками и потоплены. Уязвимость кораблей, действующих без авиационного прикрытия, стала очевидным фактом. Линкоры, на которые японцы возлагали столь большие надежды, стали стратегически несостоятельными. Тем не менее при достаточной авиационной поддержке линейные корабли могли успешно решать определенные задачи, что показали обстрелы немецких береговых укреплений во время высадки в Нормандии в 1944 г.

После 1945 г. эпоха линкоров закончилась: в строю оставались только корабли довоенной и военной постройки. Вошедший в состав Королевского флота в 1946 г. «Yanguard» («Авангард») был единственным европейским линкором послевоенной постройки, а в 1960 г. и он был пущен на лом. Последним из линкоров, вступивших в артиллерийский бой, был французский «Jean Bart» («Жан Барт»): его орудия вели огонь по противнику в 1956 г., во время Суэцкого кризиса.

ПУЛЕМЕТ МОГ БЫ СТАТЬ ВЕЛИЧАЙШИМ ИЗ УБИЙЦ, но поначалу скорострельная артиллерия не смогла произвести революцию на поле боя. В период Мексиканской войны (1846–1848) американцы применяли картечницы Кольта. За ними последовали одноствольная «кофемолка» Уилсона Эгара, состоявшая на вооружении северян во время Гражданской войны в США, а затем запатентованная в 1862 г. картечница Гатлинга. Это шестиствольное скорострельное орудие могло вести огонь так долго, сколько в состоянии был вращать рукоять заряжания/смены стволов приставленный к нему артиллерист.

Патроны подавались в картечницу из магазина под воздействием силы тяжести; выстрел производился только из одного ствола. Из-за проблем с механикой заряжания, большого расхода боеприпасов и высокой стоимости картечницы не рассматривали как новинку, способную серьезно повлиять на тактику ведения боевых действий. Начальник Артиллерийского департамента армии северян бригадный генерал Джеймс Рай-пли скептически относился к новому оружию и противился принятию на вооружение картечниц Эгара и Гатлинга.

С такими же проблемами столкнулись и сторонники использования французских картечниц-митральез в годы Франко-прусской войны (1870–1871). 37 стволов этого орудия, вращавшихся с помощью кривошипного механизма, могли выпустить 44 патрона в минуту, но вся система была слишком тяжелой и склонной к отказам, и в целом не могла обеспечить должной поддержки войскам в ближнем бою. Нежелание командования приступить к разработке новой адекватной тактики привело к тому, что эти первые образцы скорострельного оружия остались лишь примерами новых технологий, но не новых методов ведения боя.