Ангелос Ханиотис - Эпоха завоеваний [Греческий мир от Александра до Адриана, 336 г. до н.э. — 138 г. н.э.]

Можно было бы сказать, что за века, последовавшие за Александром Великим, в греческой религии произошли незначительные перемены. Эллины продолжали поклоняться своим старым богам. Конечно, к ним прибавилось несколько новых вроде Сераписа или Митры, но едва ли в этом было что-то новое. Такое часто происходило и прежде. Например, в Афинах в конце V века до н. э. был учрежден культ фракийской Бендиды; анатолийские и ближневосточные божества вроде Кибелы и Адониса почитались даже ранее. Греческих богов продолжали ассимилировать и отождествлять либо чтить совместно с иноземными божествами, как произошло с Артемидой и персидской Анахитой, Гермесом и египетским Тотом, Зевсом и анатолийским Сабазием. Форма поклонения осталась неизменной и включала в себя процессии, жертвоприношения, возлияния, пение гимнов, вознесение молитв и организацию атлетических и музыкальных соревнований. Разумеется, под влиянием иноземных религий вводились новые ритуалы. В храмах новых и старых богов зажигали лампы, повторяя египетскую практику. Но подобные новые ритуалы не принесли коренных изменений характера поклонения. Оракулы все так же давали многозначные ответы разочарованным вопрошающим. Пока философы упорно строили предположения относительно природы божественного, как они делали это начиная с VI века до н. э., мужчины и женщины всех социальных слоев продолжали практиковать магию, надеясь таким образом защитить себя и сделать невыносимой жизнь врагов. Смертные продолжали теряться в догадках о том, что их ждет после окончания жизни, компенсировали свое незнание сложнейшими и порой противоречивыми моделями загробной жизни и, как и в предыдущие столетия, надеялись на то, что посвящение в мистические культы обеспечит им благостное существование после смерти. Мифы, святилища и культы всегда использовались в политических целях, и в этом со времен завоеваний Александра не произошло перемен. В эллинистический период смертные, цари и благотворители почитались как боги — иногда после смерти, а иногда и при жизни; после 196 года до н. э. к ним присоединились римские полководцы, а позднее — императоры. Оказание божественных почестей смертным — не изобретение эллинистического времени. Так произошло ли что-нибудь существенно новое в религии и культе с конца IV века до н. э. до середины II века н. э. помимо учреждения множества праздников и принятия нескольких новых божеств? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к чему-то более абстрактному — zeitgeist , духу времени. Насколько религиозные практики и концепции, появившиеся с конца IV века до н. э., соответствовали общим умонастроениям своего времени?

Один путь к пониманию zeitgeist эллинистического периода и раннего принципата лежит через исследование специфического лексикона, то есть выражений, часто употребляемых в документах тех лет. Для каждого исторического периода характерна особая лексика, отражающая современные ему опасения и приоритеты, — например, в наше время это «устойчивость», «прозрачность», «социальные сети» и так далее. Подобные слова для рассматриваемой эпохи мы можем различить и в публичных документах, особенно в постановлениях народных собраний, и в работах историков того времени. Слова, появляющиеся впервые либо употребляющиеся чаще, чем прежде, дают нам важные подсказки о ценностях и заботах интеллектуальной и политической элиты, которая влияла на ход обсуждений, возрождала древние обычаи, вводила новые практики, устанавливала приоритеты и отвечала на текущие запросы.

Несколько слов и выражений отражают религиозное мировоззрение того времени. Spoudé («рвение») и zelos («ревность», «зависть») говорят о тенденции к пылкому и зримому выражению благочестия. Epauxanein («увеличить») соответствует количественным переменам в организации торжеств: после IV века до н. э. в религии не появлялось ничего нового, но всего имевшегося становилось больше, чем когда-либо прежде. Формула «так что каждому становится очевидно, что община выражает благодарность», заключающая почетные декреты, отражает стремление к театрализованному выражению чувств. Слово paradoxon свидетельствует о тщательной фиксации контрастов и увлеченности конфликтом между ожиданиями и внезапными изменениями, между надеждой и ударами судьбы. Наконец, панегирические эпитеты, используемые в выкриках и обращенных к богам хвалебных речах, говорят об отношении к божественному. Эпитеты epekoos («слушающий молящихся»), soter («спаситель»), megas («великий») и heis (родительный падеж от henos — «один», «единственный») отражают желание смертных добиться от богов защиты от опасностей и установить личную связь с каким-то одним божеством. От этих эпитетов происходят современные термины «сотеориология», «энотеизм», «мегатеизм», подразумевающие ревностное почитание индивидом одного бога и популярность божеств и культов, которые обещают безопасность в этом мире и спасение — в грядущем.

Второй способ обнаружить «эллинистические» особенности религии требует исследовать факторы, которые формировали мир того времени и, следовательно, влияли на религию и религиозные чувства. Заметное воздействие на религиозные чувства оказывали сначала царская власть, а затем — установление имперского господства. Помимо учреждения культов царя и императора институт монархии влиял на поклонение богам своим стремлением продемонстрировать роскошь. Праздники, которые устраивались в царских столицах, становились эталонами моды. Цари проявляли себя в религиозной сфере по-разному. Они пропагандировали культы, связанные с их землями: Птолемей I, например, способствовал популяризации Сераписа и его почитанию. Они наделяли святилища своими покровительством и дарами, соревнуясь в демонстрации своей мощи в традиционных сакральных центрах вроде Дельф и Делоса. Они активно вмешивались в религиозные дела — так, перевод Торы с еврейского на греческий язык стал возможным благодаря покровительству Птолемея II. Наконец, их воины переносили религиозные традиции своей родины в места службы.

Далее, образование крупных многонациональных царств и объединение Восточного Средиземноморья и Ближнего Востока под властью Рима увеличили подвижность населения, способствуя тем самым распространению религиозных идей и культовых практик. Более привычным делом стало участие приезжих иноземцев и постоянно живущих иностранцев в публичных городских культах, а ритуалы частных культовых ассоциаций увеличили религиозное разнообразие. Распространению культов способствовали интенсивные дипломатические контакты между городами, федерациями, царями и римскими властями. Другим фактором первостепенной важности была война — не только потому, что она способствовала перемещению населения, но и потому, что укрепляла людей в мысли о том, что их безопасность и благополучие зависят от успешности их общения и хороших отношений с богами.