Норберт Элиас - Придворное общество

В этом отношении весьма показательно описание характера домов для различных сословий и групп, какое дает Энциклопедия. Прежде все го, для описанных ранее низших типов домов — домов профессиональных сословий — указываются следующие принципы: «симметричность, прочность, удобство и экономичность» (La symmetric, la solidité, la commodité et l’économie). Сословного характера этих принципов строительства доходных домов, в которых квартируют мелкие ремесленники и торговцы, нам легко не заметить, потому что они довольно точно соответствуют тому, чего в настоящее время [44]все больше требуют от каждого дома. Но то, что в XVIII эти требования в таком сочетании названы именно как масштабы оценки домов низших сословий — в частности, то, что «экономичность» как принцип строительства упоминается лишь применительно к этим низшим слоям, — не просто показательно для истории жилищного строительства вообще: одновременно это показывает нам (и наблюдение это получает подтверждения со многих других сторон), что «économie», то есть экономичность и бережливость, отнюдь не имела решающего значения в устройстве домов высших сословий придворно-абсолютистского общества. Ее не упоминают ни в каком из этих сословий. Низшие социальные слои в представительстве не нуждаются, они не имеют никаких сословных обязательств в собственном смысле слова. Поэтому в отношении их жилищ на первый план выходят те характерные признаки, которые не обязательно отсутствуют в домах других сословий, но там, во всяком случае, решительно отходят на второй план по сравнению с функциями представительства и престижа. Потребительные ценности, такие как удобство и прочность, становятся, таким образом, прямо и неприкрыто главными при строительстве домов для упомянутых слоев, занятых профессиональной деятельностью. Требование экономичности и бережливости заметно уже в их внешнем виде.

У всех же других групп все более и более выступает на первый план причем тем сильнее, чем выше их место в иерархии, — обязанность держать себя соответственно своему сословию и уже самим своим домом выражать, к какому сословию они принадлежат. В их жилищах соображения престижа берут верх над чисто потребительскими качествами. Здесь хозяйственный этос, который является инструментом самоутверждения, прежде всего в низших общественных слоях, уступает приоритет сословному этосу, инструменту самоутверждения в высших слоях общества.

Эти взаимосвязи, которые здесь формулируются лишь в предварительном виде, чтобы получить полное подтверждение и завершенность лишь постепенно, по мере выяснения структуры изучаемого общества в целом, становятся отчетливее, если посмотреть, какие атрибуты считаются подобающими для следующей группы домов в иерархии, пока еще тоже домов буржуазии. Это те «частные дома», которые сооружают себе для постоянного местожительства богатые буржуа. Эти дома «должны иметь облик, лишенный как красоты особняка, так и простоты обычных домов (т. е. предшествующей группы). Архитектурные ордеры ни в коем случае не должны использоваться для их украшения, независимо от богатства тех, для кого они строятся» [45].

Вот что значит поистине мыслить по-сословному, а именно — в духе высших сословий дореволюционной Франции! Величина и украшение дома ставятся в зависимость не от богатства его владельца, но лишь от его сословно-социального ранга, а тем самым от его репрезентативных обязанностей [46].

Если мы посмотрим на структуру такого дома [47], то, в общем и целом, мы встретим в ней те же самые элементы, что и в дворянском особняке. Устройство дома у аристократии — слоя, задающего тон во всех вопросах жизнеустроения, — служит образцом и для устройства домов высшей буржуазии. Но все размеры уменьшены. Главный двор и, прежде всего, оба задних двора очень невелики; соответственно, малым объемом ограничены и расположенные вокруг помещения для домашних работ; есть одна кухня, одна кладовая и маленькая кондитерская кухня, более ничего. Апартаменты хозяина и хозяйки дома придвинуты очень близко друг к другу — это символ и в то же время один из определяющих факторов относительной тесноты буржуазного брака сравнительно с просторностью брака придворно-аристократического. Но прежде всего, совершенно уменьшились общественные комнаты. Парадный апартамент, примечательным образом, совершенно отсутствует. Круглый салон остался, но он меньше и ограничен одним этажом, к нему с одной стороны присоединяется удлиненная комната, соединяющая в себе функции кабинета и галереи, с другой стороны — маленький будуар, с третьей — «salle de compagnie». Передняя перед нею выполняет одновременно функцию столовой комнаты для семьи. Если она используется в этом качестве, то прислугу отсылают в вестибюль у входа. Вот и все общественные комнаты, какие здесь есть.

Проявляющееся в этом различие между структурой буржуазного и придворно-аристократического общества весьма показательно. В жизни придворного человека светское общение занимает совершенно иное пространство и совершенно иное время, чем в жизни человека буржуазного общества. Число людей, которых может или должен принять у себя придворный человек, больше; число людей, с которыми должен и может общественным (т. е. в его случае — частным) образом поддерживать контакты буржуа [48], меньше. Первый тратит на светское общение совершенно иной объем времени, чем второй. Сеть прямых отношений у него мельче и плотнее, общественные контакты многочисленнее, непосредственная связь с обществом больше, чем у занятого профессиональной деятельностью буржуа, у которого бесспорный приоритет принадлежит контактам, опосредованным его делами, деньгами или товарами.

Все это еще справедливо для времен приблизительно до шестидесятых и семидесятых годов XVIII века. В это время социальный и экономический подъем буржуазных профессиональных групп постепенно становится все заметнее, а значительные части дворянства все больше беднеют. Но как юридически, так и в сознании общества, и в социальном обиходе разделяющие сословия барьеры остаются еще довольно прочны.

Какие атрибуты считаются в «свете» подходящими для особняков, «обиталищ вельмож» (les demeurs des grandseigneurs)? «Вид их отделки, — говорит о них Энциклопедия, требует красоты, соответствующей происхождению и рангу тех, для кого они строятся, но при этом они никогда не должны демонстрировать того великолепия, которое подобает только дворцам королей» [49]. Культурные формы, которые мы воспринимаем чисто эстетически, как варианты определенного стиля, воспринимаются самими современниками в то же время и как в высшей степени дифференцированное выражение социальных различий. Каждый из этих особняков строится первоначально для совершенно определенного заказчика, для совершенно определенного «дома»; и архитектор старается зримо представить в облике и украшении здания социальный статус его обитателя.