Андрей Ланьков - К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Однако даже в таких условиях некоторые верующие северокорейцы продолжали втайне отправлять службу и совершать религиозные обряды. Точный масштаб северокорейской «катакомбной церкви» в 1950-е и 1960-е годы, вероятно, навсегда останется загадкой. Из-за тайного характера церкви серьезные исследования невозможны, а в будущем картина, вероятно, будет искажена преувеличениями и тем мифотворчеством, к которым так склонны религиозные организации. Тем не менее бесспорно, что даже во времена Ким Ир Сена в стране существовало какое-то, пусть и очень небольшое, количество «тайных христиан». Однако в массовом восприятии христианство превратилось в реакционную, антинародную силу, в инструмент захватнической политики внешних врагов.

В декабре 1964 года Ким Ир Сен гордо заявил: «В нашей стране успешно завершен процесс реформирования всех верующих», – а потом сообщил, что руководители иных стран удивлены этим беспрецедентным успехом КНДР. Далее он объяснил своим слушателям, что христианство в Северной Корее уничтожили не власти, а американские империалисты, варварское поведение и звериная жестокость которых заставили всех северокорейских христиан прозреть и, отказавшись от религиозных предрассудков, вступить в ряды строителей нового общества. Это выступление Ким Ир Сена означало, что отныне КНДР стала «страной, свободной от религиозных предрассудков» (другим таким государством, как говорилось выше, была Албания, объявившая о полном искоренении «религиозного дурмана» в 1968 году).

В начале 1970-х годов власти Северной Кореи смягчили подход к религии, но поначалу это была почти исключительно «либерализация на экспорт». К 1970-м годам Пхеньян отказался от прежних надежд на коммунистическую революцию на Юге. Стало ясно, что свержение «сеульских марионеток» требовало долгих и настойчивых усилий, чему могло весьма поспособствовать сотрудничество с «прогрессивными религиозными силами» на Юге – благо южнокорейское христианство как раз в это время начало политически сдвигаться влево. Для этого необходимо было создать под эгидой правительства ряд христианских объединений, которые можно было бы эффективно использовать в качестве пропагандистских организаций. В 1974 году на политической арене вновь появилась Федерация корейских христиан. Это объединение было создано в 1946 году для контроля над религиозной деятельностью, но около 1960 года Федерация прекратила свою деятельность.

Конечно, восстановление Федерации в 1974 году мало что значило для немногих «катакомбных» христиан. Единственной задачей этой организации было создать эффективный канал влияния на южнокорейские религиозные круги левой или левонационалистической направленности. Однако, по непроверенным сведениям, примерно с конца 1970-х власти стали допускать проведение молитвенных собраний на дому – при условии, что в этих собраниях участвовали только пожилые, не моложе 60 лет, люди, которые во всех прочих отношениях не казались подозрительными. Иначе говоря, в середине 1970-х было принято решение оставить в покое старшее поколение верующих, которые теперь были вольны унести свои заблуждения в могилу.

Переломный момент наступил в 1986–1988 годах, когда в Пхеньяне неожиданно открылись протестантская и католическая церкви (одновременно подобные уступки получили и буддисты). Впервые за 35 лет северокорейские власти открыто признали, что на земле Чучхе ведется хоть какая-то религиозная деятельность. Многие жители Пхеньяна были несколько удивлены, увидев, что в центре столицы Северной Кореи вдруг появилось здание с христианскими крестами, которые долгое время считались символом империалистического коварства. Примерно в то же время в КНДР сделали свой перевод Библии, который существенно отличался от южнокорейских переводов по стилю и, по мнению большинства, значительно превосходил их по качеству. При том что ввоз в страну любой религиозной литературы запрещен, данный перевод доступен тем, кто посещает официальные богослужения.

В настоящее время в Северной Корее действуют две протестантские церкви, которые посещают 150 прихожан, а также католическая и православная церкви. Есть разные мнения по поводу того, насколько, так сказать, аутентичны эти церкви и их прихожане. По мнению скептиков, проводимые в присутствии иностранцев воскресные богослужения являются пропагандистскими спектаклями, единственная задача которых – демонстрировать зарубежным гостям, что в КНДР существуют религиозные свободы. Полностью исключать этого нельзя, но вполне возможно и то, что хотя бы часть прихожан – это настоящие верующие, пусть и находящиеся под присмотром властей.

Интересна история православной церкви в Пхеньяне. Летом 2002 года, когда Ким Чен Ир ехал в Москву на своем личном поезде, он обратился к сопровождавшему его российскому послу А. Г. Карлову с вопросом: «Почему вы раньше не предложили мне построить православный храм в Пхеньяне?» Посол осторожно ответил: «Это было бы вмешательством во внутренние дела страны», но Ким Чен Ир выразил свою позицию по этому вопросу недвусмысленно: «Посол, это было бы не вмешательство, а хороший совет». Намек был понят, и посол тут же, прямо из поезда, связался с руководством Русской православной церкви.

Как и следовало ожидать, вскоре на контакт с РПЦ вышел «Православный комитет КНДР», о котором до этого никто ничего не слышал. В этом нет ничего удивительного, ведь даже в 1945 году в Северной Корее число православных исчислялось сотнями, а после 1945 года на протяжении шести десятилетий о северокорейских православных ничего не было слышно. По слухам, еще в поезде Полководец заверил представителей российской стороны: «Не волнуйтесь, мы найдем верующих!» Верующих действительно нашли – в количестве примерно 50 человек. Нашлись и молодые корейцы, которые изъявили желание учиться богословию в России. В результате этих усилий в 2006 году в Пхеньяне открылся Троицкий собор, в котором служат два северокорейских «священника», прошедшие подготовку в России. Ходят туда сотрудники российского, болгарского и румынского посольств, а также упомянутые выше 50–60 граждан КНДР, которые представляются в качестве верующих прихожан. Впрочем, пути Господни (и извивы человеческой психики) неисповедимы, так что нельзя исключать, что некоторые из этих людей действительно стали или со временем станут верующими.

Открытие Троицкого собора, скорее всего, было задумано правительством КНДР как жест, демонстрирующий дружелюбие в отношении России, особый статус православия в которой не вызывает ни у кого сомнений. Любопытно, что в Пхеньяне есть и еще одна церковь, создание которой было вызвано похожими соображениями, – храм Церкви объединения, печально известных «мунитов», поклонников преподобного Муна. Обычно этот храм не путают с двумя протестантскими храмами, ибо большинство протестантов, не говоря уж о других христианах, преподобного Муна христианином не считают. Исторически Мун Сон-мён был крайним антикоммунистом, но в последние годы жизни резко изменил свою официальную позицию. Мун активно сотрудничал с КНДР, имел аудиенции у Ким Ир Сена и, самое главное, активно (и в убыток себе) вкладывался в северокорейскую экономику. В благодарность за это Церковь объединения также получила разрешения открыть в КНДР свой храм. Местные верующие там, насколько известно, тоже «нашлись».