Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

Через шесть лет после захвата гитлеровцами власти, государственная машина Третьего Рейха так разогналась в своём милитаризме, что уже не могла не только остановиться, но даже свернуть в сторону, для дальнейшего наращивания своей военной мощи в условиях мирного времени. Участие Германии в грядущей войне после 10 апреля 1938 года было уже неизбежно, с Гитлером или без него, с нацистами или без них, так как это не имело уже никакого значения. За это проголосовало 99,08 % жителей Германии и 99,75 % граждан Австрии. Когда кто-то говорит о том, что виновны исключительно нацисты, а немецкий народ был лишь жертвой, я всегда прошу найти результаты того голосования, прошедшего в солнечный апрельский день.

Если бы какая-нибудь партия пришла к власти в 1938 году, отстранив нацистов от управления страной, то ей бы все равно пришлось решать вопрос с Судетами, проблему Данцинга и «польского коридора» к Восточной Пруссии. Немцы, взвинченные многолетней националистической пропагандой ведомства Гёббельса, даже в случае ухода нацистов с политической сцены, всё равно требовали бы от своего правительства радикального и немедленного решения этих вопросов, которые невозможно было решить иначе как военным путём.

С 1919 года подавляющее большинство образованных европейцев понимали, что рано или поздно пороки Версальской системы выльются в новую войну. На эту тему писались статьи, издавались книги. Призрак новой большой европейской войны приобретал с каждым годом всё более ясные черты. Избежать войны можно было лишь посредством уступок, дипломатическими средствами.

Присоединение Судетов и аншлюс Австрии показали всему миру, что Гитлер уже решил часть проблем, порождённых Версальским мирным договором и все были уверены в том, что энергичность немецкого фюрера, позволит ему также легко решить и остальные. На первом этапе Гитлеру удалось добиться этого мирным путём. Именно по этой причине Адольф Гитлер был номинирован на Нобелевскую премию мира. В глазах всего мира он выглядел миротворцем. На короткое время стало казаться, что угроза большой европейской войны отступила.

Среди всеобщей радости по поводу мирного решения Германией территориальных проблем, горстка интеллектуалов и политиков предупреждали о том, что нацисты не ограничатся дипломатическими победами, по причине того, что они сами уже не в состоянии остановиться и остановить те процессы, которые запустили своей пропагандой в 1933 году и прямой поддержкой пронацистских организаций в Австрии, Чехословакии, Польше, Прибалтике. Наиболее часто цитируется предсказание английского писателя Герберта Джорджа Уэллса о том, что проблема «польского коридора» обязательно выльется в новую масштабную войну в Европе. Писатель даже называл примерную дату – январь 1940 года. Он ошибся в своём прогнозе совсем немного, Вторая мировая война началась на 4 месяца раньше.

Ситуация резко изменилась через год после расчленения Чехословакии. К весне 1939 года о предстоящей войне и её причинах уже знали все. Ни у кого не осталось иллюзий на мирное решение возникших в Восточной Европе проблем, порождённых настойчивыми территориальными требованиями Германии. Большинство европейских государств начало усиленно готовиться к войне. Сейчас многие историки делают вид, что нацистская агрессия в отношении Польши была неожиданностью, вроде бы как все думали, что Гитлер не решится. Это неправда, все знали, что он решится, все понимали, что у него нет другого выхода. Весь мир, включая нацистов, был уверен в том, что никто в Европе не решится бросить вызов Гитлеру о объявить войну агрессору, в случае его нападения на Польшу.

В древнем мире и в Средние века война считалась почётным ремеслом. Некоторые государства имели чисто военную организацию общества и структуру управления, как, например, древнегреческая Спарта или скандинавские государства VIII-IX веков. Тем не менее милитаризм в нынешнем его понимании, не существовал до середины XIX века. Во время наполеоновских войн в участвующих в войне государствах жизнь простых горожан, чиновников, крестьян, дворян, да и вообще всех, кто не являлся солдатом или офицером никак не изменилась. Пока шла «Битва народов» под Лейпцигом, в нескольких километрах от поля сражения крестьяне мирно трудились, в домах аристократов играла музыка и танцевала молодёжь.

Милитаризм возник только после франко-прусской войны 1870—1871, когда стало очевидным, что следующие войны потребуют гораздо большего участия всех слоёв населения, гораздо больших армий, более дорогих вооружений. Возникла необходимость в масштабном военном призыве, военной пропаганде среди населения и максимальной милитаризации экономики.

Фашистская пропаганда военного призыва принципиально отличается методами психологической обработки населения. Согласно фашистской пропаганде, жизнь военного романтична и красива. В особенности это касается военного, принадлежащего к роду войск связанного с наибольшим риском для жизни во время военных действий (лётчики, подводники, диверсанты, разведчики и прочие). Только военная служба, по мнению фашистов, делает мужчину сильным, смелым и здоровым.

Нефашистская пропаганда военного призыва в военное время, как правило, более мрачная, она обращается к потенциальному солдату как к последней надежде родины и апеллирует к нравственности, гражданскому долгу. На призывника возлагается ответственность за судьбу его жены, детей и родителей, будущих поколений. В такой пропаганде отсутствует восхваление войны, любование мужской силой, оправдание жестокости к врагам. В ней убийство противника не доблесть, а вынужденный акт. Героизм – неординарное событие, жертва во имя родины, семьи и потомков, а не норма.

В фашистских пропагандистских материалах война изображается в виде весёлой прогулки. Смерть показывается исключительно героической. Враги изображаются карикатурными, глупыми и слабыми. Свои солдаты показываются спортивными и весёлыми, обязательно благородными и бесстрашными, умирающими всегда красиво или трагично, но никогда глупо и бессмысленно, как это чаще бывает в действительности.

Воинское подразделение в фашистской пропаганде показывается не как группа мужчин, вынужденных бессмысленно умирать за чужие идеалы, чужие внешнеполитические амбиции и чужие деньги, а как романтичное воинское братство.

Трагичность смерти простого солдата, рядового обывателя, попавшего на войну и вынужденного рисковать своей жизнью в обмен на свободу своей родины, безопасное будущее для своих родителей, жены и собственных детей, в фашистской пропаганде заменяется героической смертью за Гитлера, за Сталина, за Франко, за расу, нацию, религиозную веру и подобную чушь.