Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

Вина за холокост лежит не только на нацистах, не только на миллионах немцев, поляков, французов, голландцев и граждан других стран, значительная часть населения которых принимала активное участие в выявлении и передаче властям евреев или непосредственном их уничтожении. Вина также лежит на народах Северной Европы, Северной Африки, Южной Америки и Азии, большинство представителей которых гласно или молчаливо одобряли действия европейских правительств, направленные на дискриминацию, лишение гражданских прав и геноцид еврейского населения.

Антикапитализм и антилиберализм, обязательно входящий в любую фашистскую идеологию, сильно изменился сразу после окончания Второй мировой войны. Сначала пришёл антиколониализм, который, в свою очередь, породил новые радикальные формы национализма по всему миру, а в мусульманских странах – исламофашизм. На смену мировому антисемитизму пришёл антиамериканизм. Если до окончания Второй мировой войны люди, склонные к конспирологическому мышлению, во всех неблагоприятных событиях пытались найти след злых козней мирового еврейства, то после 1945 год с точно таким же энтузиазмом стали искать происки американского империализма.

Если сначала основным двигателем исламофашизма был антиамериканизм и антисемитизм, то позднее, через десять лет после Исламской революции в Иране, ненависть радикальных мусульман обратилась к капитализму и либерализму.

Предположу, что уже в первом десятилетии нового века исламофашизм открыто объявит о необходимости истребления вообще всех немусульман, он будет уже не просто антихристианским или антисемитским. Развитие исламофашизма должно привести к призывам создать новый «тысячелетний рейх», но уже мусульманский, то есть тоталитарное всемирное государство, живущее по законам шариата.

Только слепой может не замечать очевидных тенденций в эволюции мирового исламофашизма (который существует и благополучно развивается на всех континентах, за исключением, наверное, Антарктиды), а также стремительной радикализации населения азиатских стран, наиболее отсталых в культурном, политическом, а особенно в экономическом отношении.

В ответ на исламофашизм в странах с преимущественно немусульманским населением появятся противоположные исламофашизму формы христианского, индуистского и прочего религиозного фашизма, а также нерелигиозные (расовые или националистические) формы. Все эти новые формы фашизма будут схожи в одном – в их антиисламской идеологии. Радикальный антиисламизм в Америке, Европе и Австралии займёт то место, которое занимал в первой половине XX века антисемитизм.

По моему скромному мнению, только глупый человек может не придавать значения этому всемирному процессу. Это, полагаю, даже страшнее, чем глобальный мировой антисемитизм первой половины XX века. Закончится всё может не новым холокостом. Всё может закончиться намного печальнее, учитывая огромное количество потенциальных жертв, число которых даже не миллионы, не десятки или сотни миллионов, а миллиарды, а также если принять во внимание современные тенденции к расползанию по всему миру технологий производства ядерного оружия.

Не гигантские военные потери во Второй мировой войне, а именно холокост был предупреждением человечеству о том, что главная опасность для выживания вида Homo Sapiens зависит, главным образом от видовых биологических особенностей, от инстинктов и паттернов поведения огромного числа людей. Но, по-видимому, это предупреждение человечество проигнорировало.

С наступлением эры масс люди не стали более жестокими, чем их отцы и деды, как это может показаться. Вся беда как раз в том, что они остались такими же. Такими же жестокими и нетерпимыми. Окружающий мир, благодаря научно-техническому прогрессу, кардинально изменился, а люди в этом мире не расстались со своими древними предрассудками. В свое распоряжение люди получили мощные средства уничтожения, а мышление и привычка решать спорные вопросы остались в духе эпохи великих мировых империй, с её парусными флотами, кавалерией и пехотой, вооружённой однозарядными мушкетами.

До начала XX века было невозможно представить существование целых государственных организаций, предназначенных для массовых убийств, вроде Сталинского ГУЛАГа, нацистских концлагерей, кхмерских коммун в Кампучии, репрессивного аппарата маоистов. Во время наполеоновских войн было бы трудно найти применение газовым камерам, предназначенным для массовых убийств мирного населения, печам скоростного сжигания трупов или мощным кремуляторам для перемалывания не прогоревших человеческих останков. Технический прогресс не только сделал войны более кровавыми, но также создал условия для обычного ежедневного умерщвления людей дешёвым массовым промышленным способом.

Социальный прогресс и всеобщее избирательное право не сделало население цивилизованной части планеты гуманнее и разумнее. Ни политическая элита, ни простые обыватели не стали задумываться о последствиях применения новых технических средств ведения войны.

Мир с наступлением XX века стал только казаться цивилизованнее и гуманнее. Эта ошибка обошлась человечеству миллионами жертв Первой мировой войны. Европейские политики и дипломаты в 1914 году были уверены в невозможности масштабной войны, в том числе из-за существования мощных военно-политических блоков – Тройственного союза и Антанты.

Масштабная война теми техническими средствами уничтожения, которыми обладали европейские имперские державы, от пулемётов и мощной артиллерии, до совершенно новых видов оружия – авиации и ядовитых газов, была немыслима даже для военных, которые считали возможным лишь возникновение локальных конфликтов. Альфред Нобель утверждал, что разрушительная сила изобретённого им динамита навсегда покончит с войнами.

Парадокс заключается в том, что война началась, когда политические элиты не только её не хотели, но в её возможность никто из правящего класса и генералитета не верил. Именно поэтому европейские правительства поочерёдно, без малейшего сомнения, делали смелые шаги к будущей мировой войне, будучи совершенно уверены в том, что противная сторона не решится на вооружённый конфликт, пойдёт на уступки и всё закончится мирно. Но противник не уступал и каждый следующий шаг был всё жёстче и агрессивнее. Мир постепенно и неизбежно скатывался к кровавой бойне.

Население империй, которое, в отличие от политиков и военных, не понимало колоссальной мощи современного на то момент оружия, охватил патриотический психоз. Избиратели республик, поданные монархий, католики, протестанты, православные или мусульмане, все они требовали от своих правительств не идти на уступки, а любую попытку дипломатов сгладить острые углы в отношениях между странами они расценивали как предательство своего народа. Население европейских стран в 1914 году кипело ненавистью к своим соседям.