Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

Фашисты всегда оказывают активное содействие главенствующей церкви в уничтожении небольших религиозных организаций, составляющих ей конкуренцию. При Гитлере в Германии были уничтожены все «сектантские», по мнению католического и протестантского клира, религиозные общины. Были закрыты «сектантские» церкви, священнослужители были либо сразу же уничтожены, либо отправились в концлагерь. Репрессии касались не только священников, но и простых верующих. Больше всех от нацистов пострадали адепты церкви Свидетелей Иеговы. Тысячи верующих были умерщвлены, либо прошли через концлагеря, где многие из них умерли от голода и болезней. Сотни верующих пацифистов из числа представителей церкви Свидетелей Иеговы были казнены только из-за отказа брать в руки оружие и воевать на стороне нацистов.

Именно Свидетели Иеговы являлись на протяжении всего XX века своего рода индикатором, пригодным для определения концентрации фашизма в государстве. Там, где они реально преследовались со стороны государственного репрессивного аппарата, всегда наблюдалась сильная фашизация. Чем больше преследования, тем больше степень проникновения этой заразы в государственный организм.

На оккупированных территориях в СССР были отремонтированы и открыты для богослужения тысячи христианских храмов. Храмы восстанавливались как по инициативе населения при поддержке нацистов, так и по непосредственной инициативе оккупационных властей. Всего на территории России, Украины и Белоруссии немцами было восстановлено более 10 000 церквей и храмов. Таким образом было восстановлено около половины от того количества, которое существовало в Российской Империи до 1917 года. Такое же, самое тёплое отношение фашистов к церкви наблюдалось в первой трети XX века в Австрии, Испании, Венгрии, Португалии, Румынии.

Традиционализм фашистов может быть ярко выражен, а может быть, едва различим, но он всегда присутствует, хоть в какой-то мере. Чтобы доказать, что традиционализм является неотъемлемой чертой любого вида фашизма, я хочу привести пример, наиболее ярко иллюстрирующий справедливость этого тезиса. Этим примером является СССР, государство, которое родилось из полного отрицания прошлого, из исторического нигилизма. Коммунисты, отвергая всё старое, от бытовых мелочей до основ социальной жизни, от алфавита до религии, провозглашая себя самым прогрессивным течением, как только взяли на вооружение фашистские методы удержания власти, всё равно пришли к традиционализму.

В первые годы советской власти в ходу был футуризм и символизм в искусстве, воинствующее отрицание религии, отказ от частной собственности, непризнание института семьи и брака, пропаганда свободной любви, отказ от всего национального и насаждение радикального интернационализма. Разрушалось всё, что хоть как-то ассоциировалось с традициями русского народа, порядками, существовавшими ранее в Российской Империи. Уничтожались даже материальные объекты, которые хоть как-то напоминали о национальных традициях или о старом режиме. Так почему же, всего через несколько лет после захвата власти большевики обратились к традиционализму?

Захватив власть, её нужно ещё и удержать. Невозможно вечно находиться в состоянии гражданской войны, в состоянии постоянных революционных изменений, не оставляющих камня на камне от предыдущей жизни. Любая революция, рано или поздно, выдыхается, а народ начинает стремиться к нормальной и спокойной жизни. Революция хороша лишь для совершения скачка, для кардинальных изменений, но в более продолжительном промежутке времени, когда энтузиазм масс спадает, она не жизнеспособна. Управлять государством и контролировать общество в долгосрочной перспективе проще и эффективнее с помощью фашистских методов государственного управления и консолидации масс, используя мощную государственную пропаганду для одурачивания фанатиков и вселяя с помощью государственного репрессивного аппарата животный страх в несогласных.

После исчерпания чисто силовых методов управления и благополучно реализовав некоторую либерализацию экономической жизни в Новой экономической политике 1921-1927 годов, большевики стали искать удобные, принципы и методы управления, не выходящие за рамки своей псевдомарксистской (ленинской) политической модели.

После прихода к власти в Италии Муссолини, фашистские партии стали появляться как грибы после дождя по всей Европе. Больше сотни различных фашистских организаций и партий во всех уголках планеты. В Китае даже возникла русская фашистская партия (существовали ещё и другие немногочисленные русские фашистские организации в Европе и Америке). Фашизм был крайне популярен во всём мире. Его методы копировали даже многие либеральные правительства. Например, правительство Рузвельта применяло откровенно фашистские методы для борьбы с последствиями экономического кризиса 1929-1939 годов и возникшим вследствие этого политическим кризисом. Рузвельт, точно так же, как Муссолини, Гитлер и многие другие фашистские правительства, в основу своей экономической политики положил фашистское переосмысление теории английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса, призывавшего не сокращать, а увеличивать расходы государства, чтобы подстегнуть экономику, находящуюся в кризисе. Добавив к классическим кейнсианским свои откровенно антилиберальные, конфискационные меры. Пропагандистские методы фашистов по консолидации общества в целях борьбы с мировым экономическим кризисом, а также отдельные элементы социальной политики фашистской Италии (а позднее и нацистской Германии) копировали правительства по всему миру.

Не удержались от соблазна и большевики. Они начали строить в 1929 году новое государство рабочих и крестьян, используя уже проверенные в других странах способы. Кто утверждает, что в СССР всё держалось исключительно на страхе – либо идиот, либо провокатор. Страх, несомненно, имел существенное значение во внутренней государственной политике, но всё-таки решающую роль играл фанатизм советских людей. Именно советская пропаганда была самым мощным оружием сталинского режима, а не НКВД.

То же самое касается и гитлеровской Германии. Сегодня всё ещё можно найти людей, которые желая оправдать безответственное поведение немецкого народа в годы правления Гитлера, отрицают коллективную вину немцев в том, что с ними впоследствии случилось. Вина за гитлеризм по моему скромному мнению лежит на всём немецком народе, равно как и в сталинизме виноват русский народ. Но вина эта не в злом умысле, а в невежестве и недальновидности.

В марксистской классической теории любому действию предшествует сначала развитие, наступают некоторые исторические условия, затем возникает идея, которая сопутствует этому состоянию и будущему историческому изменению и лишь затем, наконец, происходит изменение. Движение к цели, спровоцированное чувствами, действие любой ценой, которые лежат в основе фашизма полностью противоречат классическому марксизму. Принципы построения и развития советского государства с капиталистической экономикой на совершенно новой неклассовой основе, идея экспорта революции по всему миру, в независимости от наличия или отсутствия условий для такой революции, теория «справедливой» войны в защиту трудящихся соседних стран против угнетателей, другие подобные большевистские идеи являются антимарксистскими, но вполне укладываются в фашистское представление о мировом историческом процессе как о борьбе за выживание, об истинных причинах важных исторических событий как о природной стихийной силе, воли народных масс.