Пьер Шевалье - Генрих III. Шекспировский король

Карьера Анн де Батарне де Жуаез, барона д'Арк, тоже должна была достигнуть неожиданных высот, прежде чем была прервана его смертью в сражении при Кутра в 1587 году. Родился он в 1560 году в Виваре, в замке Жуаез, в семье лангедокских дворян, союзных Монморанси.

Свое начальное образование получил в Тулузе в 1573 году. До начала 1575 года тоже посещал занятия в коллеже Наварр. В мае того же года он вернулся к отцу Гийому и в 1577 году принял участие в сражениях против гугенотов в своей провинции. Так он участвовал в Овернской кампании, о чем свидетельствует его письмо из Бриуда от 23 июня. Затем он вернулся ко двору и начал карьеру фаворита, однако неизвестно, когда молодой Жуаез стал пользоваться действительным расположением короля. Первое не вызывающее сомнений упоминание о нем дает Л'Эстуаль: 1 февраля 1578 года д'Арк участвовал в нападении всех фаворитов короля на Бюсси д'Амбуаз. По словам Л'Эстуаля, фавориты хотели отомстить кровью за их поруганную честь, так как тот называл их «любимчиками в постели» и совершенно не считался с ними. Такова была причина ссоры, по крайней мере известная.

В течение 9 лет, начиная с 1578 года и кончая сражением при Кутра, барон д'Арк, ставший герцогом де Жуаез, проделал карьеру, параллельную карьере Ля Валетт, герцога д'Эпернона. Незадолго до окончания правления Генриха III, тосканец Кавриана описывает отношения короля с его фаворитами совершенно в другом свете, нежели определения самых ярых противников последнего Валуа. Говоря о военных успехах Жуаеза и Эпернона, он добавляет: «Отец очень доволен, что два его приемных сына доказали свою значимость».

Наследники первой группы фаворитов, Эпернон и Жуаез вдвоем составили их второе поколение при Генрихе III. Начиная с 1580–1581 годов они настолько сильно влияли на политическую и военную историю, что их поступки выходят за пределы данной главы. Но дружба и привязанность, объединявшая их с Генрихом III, заставляет обратить внимание на природу их отношений с королем, и посмотреть, насколько истинны обвинения их врагов.

Присутствие рядом с королем такого количества молодых и смелых людей, некоторые из которых отличались удивительной красотой (например, Келюс и Жуаез), следующих экстравагантной моде и принимающих участие в празднествах и развлечениях их хозяина, все это вызывало зависть и злословие. После своего поражения на заседании Штатов в Блуа в 1576–1577 годах Генрих III решил следовать золотой середине в политике и сразу же стал мишенью разгоревшихся политических и религиозных страстей.

Очень скоро его обвинили в тирании, которая уже служила поводом для обсуждения полемистам-протестантам в их выступлениях против Карла IX после Варфоломеевской ночи. Авторы брошюрок и памфлетов искали вдохновения и примера у таких латинских писателей, как Саллюстий и Тацит. Начиная с Аристотеля, основной частью полемики оставалось сравнение короля с тираном. Ныть королем, писал Эразм в 1517 году, значит заключить договор с Господом. Если обладатель высшей власти нарушает его, то он становится тираном, вроде Калигулы и Нерона. Генриху III, предполагаемому тирану, памфлеты противопоставляли действительно законного короля. Тиран становится диким зверем, которого следует уничтожить, так как он не может не быть порочным до глубины души, потому что лишен божественного благословения. Такие мысли приводит Агриппа д'Обинье в книгах «Нищета», «Принцы», «Трагики» в 1577 году. Но именно благодаря деятельности Гизов в 1588 году Генрих III был без всякого основания обвинен в тирании, и Сорбонна освободила его подданных от принесенной ими клятвы верности. Однако еще до этого ужасного года враги короля обвиняли его в основном в извращенности нравов. Достаточно просмотреть огромное количество пасквилей, стихов, собранных Л'Эстуалем, чтобы показать уничижительный смысл слова «любимчик». По словам II. Шампьона, первая кампания открылась в 1576 году, во времена первой лига. Она затихла в период с 1577 по 1584 год, но ей на смену пришла с удвоенной силой вторая кампания, возникшая из-за кризиса с наследованием короны, разразившемся в 1584 году. Члены Лига отошли от гугенотов, возмущенные гем, что сыграли на руку агентам Испании. С другой стороны, два враг а Франции савойский дипломат Р. де Люсенж и кардинал Гранвель, преданный человек Филиппа II в свою очередь тоже внесли лету в эту кампанию прессы, объектом которой спало сексуальное извращение короля. Агриппа д'Обинье в «Трагиках» вторил их словам и запечатлял их в коллективной памяти народа.

Из всех послов, находящихся при дворе Франции, один Люсенж в «Зеркале принцев», предназначенном герцогу Савойскому, обвинил Генриха III в принадлежности к адептам греческой любви, в которую его якобы посвятил Рене де Виллекье. Но Люсенж обвиняет, не приводя бесспорных доказательств. Он говорит: «Я сказал бы, что кабинет является настоящим сералем, школой содома, где заканчиваются грязные шалости, о которых все могут узнать. Тем не менее король испытывает жестокие угрызения совести, так что часто сожалеет о такой неправедной жизни и однажды пожаловался кому-то из приближенных, отметив Пасху: «Всю свою жизнь я опасался, придя к короне, иметь какой-нибудь порок, который сделает меня отвратительным для моего народа. Господь пожелал покарать меня гем, чего я больше всего опасался. Но самое большое несчастье мне принесло занятие Виллекье, о котором с Божьей помощью я ничего не знал. Кажется, эти постыдные игры моей юности превращаются в привычку, но с благословенья Господа я сделаю все возможное, чтобы избавиться от нее и оставить эту ужасную жизнь». Вполне понятно ожидание от Люсенжа имени источника этих слов. Но он ограничивается следующим: «Я слышал это от человека, который присутствовал при этом, а потом был отвергнут, потому что, видя короля в гаком хорошем расположении, слишком сильно осудил такие презренные дела. Теперь я хочу замолчать и больше не говорить об этом».

Отказ Люсенжа назвать своего информатора вызывает подозрения. Подобно авторам пасквилей (все они были анонимны), Люсенж передает слухи, воздерживаясь от указания источника. Тог же прием мы видим в «Письмах первого периода Лиги», датированных 20 сентября 1585 года и 7 февраля 1586 года. В последнем он пишет по поводу молодого де Терма (кузена д'Эпернона, к которому король выказывал тогда большой интерес): «Меня заверили, что они вновь взялись за свои сальные шалости и что молодого де Терма поместили в Лувре». Это «меня заверили» очень расплывчато и не заслуживает никакого доверия. Заклятый враг Генриха III, Люсенж не является образцом искренности. Издатель его «Писем о Лиге» А. Дюфур пишет во вступлении к письмам за 1586 год: «Люсенж пишет гораздо чаще своих коллег и переносит на бумагу все, что слышал. Его не заботят доказательства. Отсюда происходит множество ложных слухов».