Лидия Новикова - Три модели развития России

Но «разлагая мир на «позитивные» и «негативные» элементы и тем самым разрушая в воображении его целостную картину, утопическое сознание одновременно испытывает потребность проделать обратную работу». [114]И проделывает ее, замещая вытесненные негативные элементы сконструированными позитивными. Правда, смоделированная таким образом, т.е. произвольно, по логике фантазии, реальность начинает жить по своим собственным, уже не столько рациональным, сколько иррациональным, законам - или вообще без них, застыв в некоторой статике.

Но тогда возникает вопрос: Утопия «убивает» развитие, а соответственно и будущее? Ведь имеет смысл не как результат движения, а как само движение. (Горизонт, который, приближаясь, постоянно отдаляется от нас.) В определенном смысле - да. «Самая ужасная тирания никогда не стремилась к такому безусловному задержанию прогресса, как многие утопии, намеревавшиеся стереть всякую тиранию с лица земли», - не сомневался Свентоховский. [115]«Общественный утопизм есть выражение веры в завершимость, в конец прогресса», - утверждал Флоровский. [116]Но тот же Флоровский добавлял: «То именно здесь и существенно, что течение исторического времени, наоборот, мыслится при этом бесконечным, неопределенно и неограниченно продолжаемым. «История» не кончается, кончается только прогресс, т.е. нарастающее обогащение, улучшение и совершенствование жизни и быта». [117]Это с необходимостью порождает идею о мнимой и подлинной истории, об истории и предыстории - ибо утопист должен признать разнородность двух отрезков исторического времени. Критерии же различения «двух историй» весьма субъективны, ведь они связаны только с содержанием общественного идеала.

Но ведь и сама история как человеческий процесс есть не что иное, как полагание и реализация людьми определенных целей, т.е. не свободна от субъективности. Поэтому можно сказать и так, что реализация старой Утопии необходимо породит новую Утопию, и в этом смысле движение (и мысли, и истории) по принципу совершенствования не кончится. Развитие действительности вызовет к жизни новый общественный идеал. Понятие прогресса трансформируется, его критерии со временем сдвинутся в сторону социокультурных предпочтений. Во всяком случае, есть основания для таких предположения и соответственно для веры в появление Новой Утопии. - В центре ее будет не общественное устройство, не система организации общественной жизни, а человек, условия его свободы и всестороннего развития. Еще в 1906 году, предугадывая черты такой Утопии, Г.Уэллс писал: «Для классических утопистов свобода ничего не представляла ценного. Они просто-напросто считали добродетель и счастье совершенно абсолютными от свободы и смотрели на них, как на нечто более важное. Но современная мысль, отстаивающая значение личности и ее прав, не может не ценить и не ставить выше всего свободу». [118]В ситуации достижения материального благополучия и социального равенства появится потребность в новых «добродетелях», и тогда появится Новая Утопия, важнейшей составляющей которой станет рекомендация - «как гарантировать свободу личности, не нарушая прав общества, обеспечивающего ему материальный достаток?».

Утопии, таким образом, предстоит стать, как пишет Э.Я.Баталов, не желаемым состоянием общества, а желаемым состоянием человеческого духа. Заметим, однако, что это - задача еще более сложная. Человеческой фантазии «сподручнее» в качестве способа моделирования работа над общественными структурами. К тому же «моделирование человека» подстерегает множество ловушек, главная из них - реальность попасть в тупики тоталитаризма, встать на путь обоснования регламентирующих норм - и для свободы, и для развития личности. К тому же всякая утопия к этому располагает, ибо в ней присутствует элемент безжизненности, схематизма, обусловленный ее трансцендентностью по отношению к бытию. Поэтому утопические построения, рекомендации, касаются ли они социальных институтов, связаны ли они с видением самого человека - всегда в известной мере есть навязывание ограничительных рамок. Ни один идеал не может стать плотью, не подвергаясь неожиданным и нежелательным метаморфозам. Поэтому новая Утопия столкнется, без сомнения, со старыми проблемами.

Поэтому можно сказать, что Утопия - это вечный спутник, своеобразный архетип духовного творчества. И потому Утопий будет столько, сколько человеческих поколений. Но каждому поколению суждено создавать свой Остров Мечты, и так будет продолжаться очень долго - «до тех пор, пока, наконец, старый мир не превратится в законное мировое государство, в громадное, прекрасное и полезное государство, которое только потому не будет Утопией, что будет этим миром». [119]Добавим, что такой мир - это тоже Утопия.

Первые буржуазные революции существенно изменили содержание Утопии: из антифеодальной она превращается в антикапиталистическую, правда соединяясь с социалистической идеей, появление утопического социализма не сильно изменило существо общественного идеала - он по-прежнему связывался с общественным устройством, которое предоставляет всем равные возможности для счастья, т.е. для удовлетворения разумных потребностей. «Лучшее общественное устройство то, которое делает жизнь людей, составляющих большинство общества, наиболее счастливыми, предоставляя им максимум средств и возможностей для удовлетворения их важнейших потребностей», - писал классик утопического социализма К.А.Сен-Симон. [120]Отличие было в другом - в неприятии буржуазной цивилизации.

Разнообразные различия, характеризовавшие социалистическую мысл, имели один общий знаменатель - позитивную антибуржуазность. Критика капитализма велась с точки зрения такого идеального общества, где не только не будет бедных и богатых, эксплуататоров и эксплуатируемых, но где реальной станет свобода. Объективные социально-экономические основания социальной гармонии связывались с необходимым уровнем труда и общественного производства, но эти основания социалистическая утопия выводила из капиталистической цивилизации, ее научных и технических достижений. «Золотой век» виделся впереди, как результат преодоления капитализма. Гарантии Будущего усматривались в закономерном характере поступательного хода истории, обусловленного научно-техническим прогрессом, модель которого соотносилась с материальными и духовных достижениями буржуазного общества. Поиски способов приближения будущего сопровождались попытками выявления тенденций, свидетельствующих о закономерном и одновременно преходящем характере капитализма. Новый поворот утопического сознания нашел воплощение в сенсимонизме, концептуально оформившемся к концу 20-х годов XIX века. [121]Его исходное основание образовали следующие идеи.