Андрей Наместников - Понимание Промысла: очерки истории

Хорошо знакомый с римским язычеством, Августин выдвигает серьезное обвинение против римских «богов»: они не только не заботились о поддержании нравственности, но и всячески потворствовали разложению нравов, распространению разврата и бесстыдства. И это не беспочвенное обвинение.

Августин — серьезный исследователь. Он честно и тщательно ищет в религиозной практике и в истории Рима случаи, когда римские боги учили нравственной жизни.

И не находит. Всё, что после тщательнейшего исследования ему удалось обнаружить, — это смутные упоминания, что римские боги открывают тайны нравственности лишь особо посвященным в религиозные вопросы.

Но это только добавляет силы обвинениям Августина: эти боги учат народ бесстыдству и лишь совсем немногим проповедуют нравственность.

Что это, если не попытка скрыть свое истинное лицо?

Да! Эти боги — вовсе не боги. Они — злые духи. Бесы.

Августин описывает известное каждому римлянину знамение, произошедшее в начале кровопролитных гражданских войн в Риме. На обширной равнине близ Фарсала, вскоре ставшей полем боя между войсками Юлия Цезаря и Гнея Помпея, многие слышали в течение двух дней страшный гул и им даже представлялись в видении два сражавшихся войска. А когда видение закончилось, всё поле было покрыто следами людей и лошадей, как после настоящей битвы. «Боги» -бесы как бы демонстрировали римлянам, что сражаются между собой. И если римляне верят, что их боги сражаются между собой, значит и римлянам воевать с римлянами вполне извинительно.

Но разве это боги?

Это — самые низкие и ничтожные бесы, старающиеся разжечь в людях жажду кровопролития.

Августин стремится показать, что не христиане и не Христос виноваты в падении Рима. Падение Рима началось задолго до появления христиан, и даже задолго до рождения Христа.

Августин привлекает в свидетели римских историков, начиная с любимого им Саллюстия. Тот считает, что наивысшего расцвета римское государство достигло после изгнания царей. Но это процветание продолжалось недолго, и вскоре начались распри и притеснения со стороны сильнейших.

Главной причиной падения нравов все римские историки считают роскошь и корыстолюбие. Но лишь Августин задает вопрос: а где предостережения против роскоши и корыстолюбия, которые давали римские боги своему народу, чтобы спасти его от падения?

Ни один римский историк НИ РАЗУ не упоминает ничего подобного.

Против роскоши и корыстолюбия высказывается ТОЛЬКО христианская религия.

Если сущность государства — справедливость, то был ли Рим когда-нибудь государством?

Августин старается понять, в чем именно современные ему римляне-язычники видят основную задачу государства.

Почитатели римских богов считают единственной задачей государства — процветание.Процветание в мире и богатстве, наслаждении и удовольствиях, в комфорте и тщеславии. Забота о собственности, а не о нравственности. Только бы эта счастливая жизнь не омрачалась страхом нашествия неприятеля или другими бедствиями. (А не похоже ли это на современное государство?)

Даже сам Цицерон считал, что в эпоху гражданских войн римское государство уже не было государством (то есть res publica — «делом народа»). И в управлении государством уже не было справедливости. « Ибо мы, вследствие своих собственных пороков, а не какой-нибудь случайности, государство сохраняем на словах, но в действительности уже давно его утратили » 152.

Как можно после этого обвинять христиан в гибели римского государства, если пороки римлян погубили его задолго до рождения Христа?

Но Августин идет в своих рассуждениях еще дальше. Он утверждает, что римское государство никогда не было государством в первоначальном смысле этого слова («делом народа»). Оно никогда не было подлинно справедливым. А было государством лишь до известной степени. И древнейшими римлянами управлялось лучше, чем позднейшими.

Истинной справедливости нет нигде, кроме того государства, в котором царствует Христос — в Граде Божием, в Царстве Божием. И только это государство можно назвать с полным правом res publica — «народным делом», «народным достоянием».

Насколько это определение государства отличается от того, что нам преподавали в школе: государство — это орудие эксплуатации угнетенного класса!

Далее Августин обращается к вопросу о врожденном благочестии римлян. И на многочисленных примерах, взятых из римских историков, показывает, что такового не существует.

Августин рассматривает и вопрос о том, призваны ли римляне править миром. И доказывает, что сами римляне — рабы своего желания властвовать.

Августин рассмотрел подробно все составляющие «римской формулы» и выяснил, что они ложны.

Что же он делает дальше? Призывает ли он римский народ отречься полностью от своих представлений о себе?

Нет.

Августин корректирует «римскую формулу» и призывает римлян понять, в чем именно заключается истинное благочестие. Ведь римляне убеждены, что именно благочестие — главная отличительная черта римского народа.

А подлинное благочестие — это почитание истинного Бога, а не бесов.

Не нужно отказываться от представлений о себе, как о народе. Нужно лишь довести до логического конца те представления, которые мы впитали. Если нас (древних римлян) учили, что главная наша отличительная черта — это благочестие, то нужно верно понять идею о благочестии — отказаться от почитания бесов и служить Истинному Богу.

« Если есть в тебе от природы какое-либо превосходное дарование, оно может очищаться и совершенствоваться не иначе, как посредством истинного благочестия; нечестие же его губит и навлекает на него наказание » 153.

Если действительно римскому народу даровано Богом нечто прекрасное (особое благочестие), то римляне, следуя своему особому дару, должны уверовать в Христа. И, приобретя истинное благочестие, римляне войдут в Град Небесный, станут его гражданами и будут царствовать в нем истинно и вечно.

Не нужно пытаться сломать и опровергнуть народную формулу. Покуда мы разговариваем на родном языке и вырастаем в рамках родной культуры, национальные формулы осознанно или неосознанно будут присутствовать в нашем сознании. Но эти формулы необходимо преобразить и сделать их универсальными и подходящими для всех христиан.

Сердцевину национальной формулы нужно сделать христианской. И тогда национальная формула станет формулой воцерковления народа. Это не значит, что весь народ станет частью Церкви. Это значит, что воцерковление национальной формулы — самый простой и естественный способ созидания национальной Церкви, являющейся частичкой Церкви Вселенской.