Инна Шевчук - Когда деревья были маленькими

«Хорошо его помню. Добродушный, весёлый и остроумный был человек. Я любил заходить к нему, когда приходил в контору. Его кабинет располагался напротив директорского. Всегда пошутит, подбодрит. А ещё очень культурный. У него я впервые попробовал варенье из розетки. Он налил чай мне, себе и каждому поставил розетку с вареньем».

Семёна Алексеевича несут волны памяти, и он называет фамилии руководителей разного уровня и простых рабочих, которые оставили приятный след в его душе.

Вопрос о преемнике, Павле Александровиче Вишневском, открывает для беседы новую тему — лагерные врачи:

«В работе на четвёртом заводе мне помогало то обстоятельство, что недалеко от посёлка завода находился санотдел Вятлага. Я установил хорошие отношения с его работниками, при тяжёлых случаях звонил в санотдел, и к нам на консультацию высылали врача из заключённых. Помню прекрасных специалистов — хирурга Утцель Михаила Эдуардовича, терапевта Вишневского Павла Александровича. Заключённые врачи просили меня вызывать их чаще, так как у меня чувствовали себя свободно».

Семён Алексеевич признаётся, что и у него в те годы были моменты, когда он сам был на волосок от лагеря. Однажды чуть не поплатился за шуточное гадание, которому научился от поляков в Скачке. Имевшее везде уши НКВД отреагировало вызовом на ковёр и строгим внушением. Вовремя уволенный нечистый на руку завхоз также позволил избежать серьёзных проблем. По-настоящему в трудной ситуации врач оказался, когда должен был выбрать, отказать серьёзному человеку или нарушить закон, сделав аборт его любовнице. И сейчас он с гордостью говорит, что смог отказать, хотя врачи из санотдела Вятлага подсказывали, как можно всё «обставить».

Работая заведующим больницей, Семён Алексеевич был занят настолько, что, даже будучи заядлым рыбаком, ни разу не сходил на образовавшийся после строительства плотины пруд. Три года, проведённых в упорной борьбе за жизнь и здоровье служащих завода №4, помогли Семёну Алексеевичу осознать, что медицина — это его призвание. Он решил получить высшее медицинское образование. Но тут в дело вмешалась судьба. В Ленинградскую военно-морскую медицинскую академию, эвакуированную в то время в Киров, его не приняли по состоянию здоровья, а имея приглашение в Харьковский мединститут, он не смог выехать туда из-за отсутствия средств.

У Семёна Алексеевича большой партийный стаж, солидный послужной список. А начало его карьеры всё там же — на заводе №4. В ноябре 1943 г. молодого фельдшера приняли в члены ВКП (б). В это время произошли перемены и в его личной жизни:

«На танцах я познакомился с девушкой из Кирова, вскоре мы стали жить вместе, родился сын. В его паспорте, в графе ««Место рождения «», указано — завод №4. Друзья, узнав об этом факте, подшучивали над ним, говорили: ««Ты серийного производства»».

Видимо, заметив организаторские способности заводского фельдшера, руководство района в 1945 г. назначает его заведующим Кайским райздравом:

«В районе было 5 больниц, 15 фельдшерско-акушерских пунктов, санэпидстанция. Я занимался подбором кадров, решением хозяйственных вопросов, проведением профилактических мероприятий, анализом заболеваемости, рождаемости и другими отчётами. Во врачебные функции уже не вмешивался».

С этого момента в жизни Семёна Алексеевича Зонова начинается этап, который плавно отдаляет его от медицины и приводит в ряды партийных руководителей, где он за первые 10 лет, начав с должности пропагандиста Кайского райисполкома, вырастает до первого секретаря Верховинского райкома 27. Вся дальнейшая жизнь этого человека связана с партией.

Привычка к активной общественной жизни настолько сильна в этом человеке, что даже находясь на заслуженном отдыхе, он нашёл себе полезную деятельность — окунулся в краеведческую работу. Вот и сейчас занят написанием очередной книги о прошлом.

Подводя итог нашей встрече, я задаю вопрос о том, какой след оставил в душе Семёна Алексеевича наш посёлок? Предвидя ответ, не ошибаюсь. Семён Алексеевич, начинает шутливо: «Огромный след, я ««небось «» да ««калды «» перестал говорить». Мы с ним смеёмся, вспоминая его деревенское происхождение. И уже совсем другим голосом он продолжает:

«Завод №4 — это начало моей самостоятельной жизни. Здесь я приобрёл и большую медицинскую практику, и практику административной деятельности, вступил в партию, общался с умнейшими людьми, познал, что такое рабочий класс и что такое патриотизм».

Последнее слово вновь переносит его в прошлое:

«Ведь во время войны, несмотря на тяжёлый труд на заводе и недоедание, молодые люди принимали участие в субботниках — выгружали и загружали вагоны, пилили и кололи дрова для школы, вечерами ходили в клуб, где слушали беседы о положении дел на фронте и даже ставили спектакли. И ни у кого не было ни малейшего сомнения, что мы победим!»

За чаем мы продолжаем беседу, но теперь рассказываю я о судьбе завода №4, о своём посёлке, о больнице у леса.

Обратный путь. И снова ничего не мешает моим мыслям. Совсем по-другому смотрю на послужной лист этого человека: теперь за датами я вижу события и поступки. Разговор получился откровенным. Многое из того, что рассказал Семён Алексеевич, я не смогу написать. Слишком уж личное. На ум приходит известная русская пословица: «Жизнь прожить — не поле перейти» 28.

Очень тёплые воспоминания оставил у жителей посёлка один из первых врачей нашей больницы Павел Александрович Вишневский. «Очень хороший врач», «замечательный», «идеальный доктор» — вот такие характеристики до сих пор звучат из уст людей, которые его помнят или знают по рассказам старожилов. Каким же нужно быть человеком, чтобы заслужить подобные слова?

Павел Александрович Вишневский родился в семье священника небольшого прихода Костромской губернии в 1895 году. В 1922 г. женился. Галина Евгеньевна, старшая из 11 детей в семье купца Шустова, была на 9 лет моложе мужа. Первое время они жили у неё на родине в г. Ветлуга. Там же родился их сын Сергей. Через пять лет на свет появилась дочь Елена. В 1928 г. Павел Александрович Вишневский окончил Пермский университет. Дипломированный врач-окулист продолжил работать в Нижегородском крае. «‘«Бывший кремлёвский врач»»… Ну какая ерунда, он всю жизнь по деревням и сёлам», — так отреагировал его внук Николай на ошибочную информацию в Интернете о своём деде.

В печально знаменитом 1937 г. доктор Вишневский со своей семьёй жил в селе Заветлужье. Однажды друг-прокурор вызвал его к себе и прямо сказал: «Больше брать некого, твоя очередь». И как бы дико ни звучали сейчас эти слова, тогда это стало основанием для обвинения в планировании подрыва моста и последующего заключения в лагерь на 10 лет по статье 58 (пункт 10).