Татьяна Гусарова - Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Другой вопрос, занимавший теоретиков, касался допустимых для знатного человека занятий. Преобладала точка зрения, что ручной труд несовместим со знатностью [266] Ventura A. Nobiltà e popolo… P. 300–329. . Флорентиец Винченцо Боргини считал, что даже медиков, юристов, философов нельзя считать знатными, так как они существуют с доходов от своих занятий. Но в то же время он допускал, что знатный человек может заниматься крупной торговлей и банковским делом [267] Ср.: Perini L. Un patrizio florentino e il suo mondo: Bernardo Davanzati // Studi storici. 1974. № 2. P. 167. . Отношение к занятиям торговлей было противоречивым. Так, флорентиец Орацио делла Рена писал в 1589 г. из Феррары, что там знать считает позором даже занятия крупной торговлей, и тот, кто этим занимается, не может быть дворянином ( gentiluomo ) [268] Ср.: Berengo M. Nobili e mercanti… P. 256. . Большинство же авторов считало подобные занятия вполне допустимыми.

Дворянство Севера и северной части Центральной Италии, несмотря на общие тенденции его развития, обладало значительными местными различиями. Нами отмечены далеко не все варианты. Однако значительно больше отличались от них роль и тенденции развития дворянства в других частях Италии. Особый интерес представляет в этом отношении Неаполитанское королевство.

К началу XVI в. Юг Италии по-прежнему был преимущественно аграрным районом с относительно небольшим количеством городов. В силу этого товарно-денежные отношения меньше деформировали устои феодального строя. Экономические позиции феодалов не были поколеблены. В деревне феодальные отношения продолжали господствовать повсеместно. Сельскохозяйственная продукция, идущая главным образом на экспорт, выращивалась в крупных имениях, принадлежавших феодальной знати и сданных частично крупным арендаторам-посредникам, частично в краткосрочную аренду непосредственно крестьянам. Ведущую роль в торгово-финансовом мире играли купцы и банкиры Генуи и Флоренции, которые не ограничивали свою деятельность крупнейшими городами, но проникали в самые отдаленные уголки страны, предоставляя займы феодалам, беря на откуп налоги, приобретая феодальные земли и права. Их деятельность способствовала однобокому развитию экономики и укрепляла феодальные устои общества и государства. Этому способствовала и политика испанских властей, которые как средство пополнения казны применяли продажу должностей, титулов и феодов.

Феодальная знать подвергалась при Карле V и Филиппе II значительным ограничениям. Власти ополчились против традиционного партикуляризма, требовали от баронов возвращения незаконно захваченных земель, отменили ряд привилегий и т. д. Все это вызывало глубокое возмущение баронов, которые поднимали мятежи, выступали с жалобами, посылали протесты в Мадрид. Сопротивление баронов было не борьбой за свободу, а, говоря словами Р. Виллари, борьбой за наиболее широкое утверждение феодального господства [269] Villari R. Note su la rifeudalizzazione del Regno di Napoli alla vigilia della rivoluzione di Masaniello // Studi storici. 1963. Nà 4. P. 655. . По существу испанцы боролись только против феодальной анархии в стране, но они позволили феодалам сохранить значительную часть публичной власти в своих владениях, доходов от осуществления прав юрисдикции и фискальных привилегий, не говоря уже о господстве над крестьянами. Иногда бароны даже обладали собственными вооруженными отрядами. Политика Испании позволила им укрепить свои позиции и влияние на местах.

В этих условиях экономическое оживление второй половины XVI в. способствовало обогащению феодалов за счет пошлин, налогообложения, предоставления привилегий оптовым купцам и откупщикам, через которых они были связаны с рынком. Они даже поощряли экономическую активность своих подданных ради увеличения своих доходов. Все это, естественно, способствовало консервации традиционной феодальной структуры. Как отмечает Дж. Галассо, нерв феодальной аристократии остался незатронутым [270] Galasso G. Potere e istituzioni in Italia: Dalla caduta dell'Impero romano ad oggi. Torino, 1974. P. .

Обострение политических противоречий между властями и феодальной знатью не привело к сколько-нибудь серьезному разрыву между ними. Наоборот, многие феодалы служили в испанской армии за пределами Италии, занимали высокие должности в государственном аппарате и при дворе вице-короля. Рост значения столицы заставил многих феодалов переселиться туда. В Неаполе они строили дворцы, жили в роскоши. По этой причине многие из них вскоре оказались в долгах, их земельные владения сокращались, но в целом редко кто был доведен до полного разорения. Упрочению позиций феодальной знати способствовало и то, что ее ряды пополнялись за счет высшего чиновничества, представителей финансистов, откупщиков и более мелких феодалов, разбогатевших в результате исполнения публичных должностей. Среди «новых феодалов» особенно многочисленными были генуэзские и флорентийские купцы и банкиры. Из 2700 мелких сельских поселений в 1636 г. 1200 были переданы в феод генуэзцам.

В XVII в. наступил конец экономического благополучия Юга. Феодальная знать становилась все более многочисленной, богатой и влиятельной. За 1590–1675 гг. количество князей выросло с 21 до 118, количество герцогов с 26 до 138, количество маркизов с 45 до 161 [271] Vivanti С. La storia politica e sociale: Dall'avvento delle signorie all'Italia spagnola // Storia d'Italia. Torino, 1974. Voi. 2. Р. 1. P. 421–422. . Упрочились их позиции как в деревне, так и в городе. Они полностью узурпировали административные функции и местные доходы, произвольно осуществляли свои судебные права. Неимоверная роскошь и произвол, близкий к анархии, царили в их среде. От растущего налогового гнета Испании они не страдали, так как феоды пользовались налоговыми иммунитетами, а остальные владения путем ловких махинаций (фиктивная передача имущества церкви и т. п.) в значительной мере тоже освобождались от налогообложения. Истинными хозяевами Неаполитанского королевства были и остались бароны.

Похожей была ситуация в Папском государстве, где также велась борьба с феодальным сепаратизмом. Она, однако, не была доведена до конца (феодальные прерогативы на местах не были сколько-нибудь ограничены), о чем свидетельствуют повторяющиеся вспышки феодальных мятежей и междоусобиц. И здесь об одворянивании патрициата в такой форме, в какой оно протекало на Севере, говорить не приходится. Ряды феодальной знати пополнялись главным образом за счет высшего чиновничества, финансистов (преимущественно генуэзцев и флорентийцев) и родственников и близких пап. В целом папская политика способствовала сохранению мощи феодальной знати.

Аристократизация общества и увеличение удельного веса дворянства во всей Италии в XVI–XVII вв., при всех различиях в конкретных формах их проявления, не подлежит сомнению. Это было закономерным результатом тех сдвигов, которые происходили в экономической и политической жизни, а также в известной мере и в образе мышления как в самой Италии, так и во всей Европе. Процесс аристократизации способствовал значительному ослаблению динамичности общества, столь характерной для предыдущих веков итальянской истории, и приводил в конечном итоге к его закостенению, хотя тоже не везде в одинаковой степени. Это в свою очередь оказывало отрицательное влияние на все дальнейшее развитие Италии.