Татьяна Гусарова - Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

В какой мере флорентийский пример характерен для всего рассматриваемого региона? Несомненно, патрициат Флоренции отличался более выраженным предпринимательским духом, здесь медленнее, чем в остальных частях Северной и Центральной Италии, проходил процесс аристократизации, не было юридических норм ограничений сфер деятельности, сохранялась мобильность общества. Показательно, что даже такая прерогатива дворянства, как свобода от уплаты прямых налогов, здесь отсутствовала. Но принципиально Флоренция не отличалась от других регионов Северной и Центральной Италии.

В начале XVI в. Никколо Макьявелли писал, что в Венеции «знатные являются таковыми скорее по названию, чем в действительности, так как они не имеют больших доходов от недвижимого имущества; их большие богатства происходят от торговли и от движимого имущества и, кроме того, никто из них не владеет замками и не имеет частной юрисдикции» [255] Machiavelli N. Opere… Т. 5. P. 226. . Но со временем многое изменилось: постепенно сокращалось участие патрициев в торговле, возрастали их земельные владения. Покупки земель становились особенно интенсивными в период между 1580 и 1630 гг. Такие семьи, как Санудо и Приули, поочередно инвестировали капиталы то в торговлю, то в земельные владения. Нередко и здесь один брат занимался торговлей, другой нет. Как и во Флоренции, формальных сословных преград здесь не было, но образ жизни и мышления, занятия, престиж и политическая власть отделяли городскую знать от рядовых граждан города. В XVII в. все меньше становилось знатных, лично занимавшихся торговлей [256] Ventura A. Nobiltà e popolo… P. 304–309; Woolf S. I. Venice and the Terraferma // Crisis and Change in the Venetian Economy in the Sixteenth and Seventeeth Century / Ed. by B. Pullan. London, 1968. P. 194; Pullan B. The Occupation and Investments of the Venetian Nobility in the Middle and Late Sixteenth Century // Renaissance Venice / Ed. J. R. Hale. London, 1973. P. 379–408; Rapp R. T. Real Estate and Rational Investment in Early Modern Venice // The Journal of European Economic History. 1979. № 2. P. 269–290; Malanima P. L'economia italiana nell'età moderna. Roma, 1982. P. 136. .

Похожим было положение в других городах. В Генуэзской республике интенсификация капиталовложений в земельные владения относится к 70-м гг. XVI в. и первым десятилетиям XVII в., в Миланском государстве — к первому двадцатилетию XVII в. Многие патриции становились владельцами феодов с соответствующими титулами и привилегиями. Но и здесь городская знать не утратила своей деловой жилки [257] Vismara G. Il patriziato milanese… P. 163–164. . Все же с конца XVI в., а местами еще раньше, начали издаваться декреты, запрещавшие знати заниматься торговлей и ремеслами. Иногда делались исключения для занятий суконной и шелковой промышленностью, а также крупной торговлей. В XVII в. городская знать представляла собой более или менее замкнутую городскую аристократию, обладавшую своими правами и привилегиями и стремившуюся не допускать чужих в свою среду [258] Ventura A. Nobiltà e popolo… P. 276–285, 300–329; Vismara G. Il patriziato milanese… P. 156–160, 162–163, 170–171; Ролова A. Д. Итальянское общество… С. 104–105. .

Процесс одворянивания верхушки городского населения — общеевропейское явление. Однако Италия имеет в этом отношении свои особенности. Одворянивающийся патрициат не был обособленным от родового дворянства социальным слоем. Вполне можно согласиться с мнением М. Беренго, что к нему не применим термин «дворянство мантии» [259] Berengo M. Patriziato e nobiltà… P. 192 193. См. также: Borelli G. «Doctor an miles»: Aspetti della ideologia nobiliare nell'opera del giurista Cristoforo Lanfranchini // Nuova rivista storica. 1989. № 1. P. 151–152. . В рассматриваемое время происходит постепенное слияние старой родовой знати, сохранившей свои отличительные черты, с новой знатью — выходцев из патрициата, не порвавших полностью со своим прошлым. Их объединяют одни и те же источники дохода, в первую очередь земельные владения, но также в известной мере торговля и банковское дело. И те и другие занимали влиятельные и доходные должности и имели феодальные привилегии. Одинаковы были и образ жизни, нравы, мышление. Всевозможные правила способствовали замыканию дворянства, однако Италия не знала строгих сословных границ и сословных привилегий.

Хотя в рамках рассмотренного региона наблюдается известное преодоление местных различий в положении и деятельности знати, полностью они не исчезли. Так, в подчиненных Венеции городах знать патрицианского происхождения не смешивалась с родовой аристократией [260] Berengo М. Patriziato e nobiltà… P. 193. . А об отличиях между Тосканой и Севером Италии речь уже шла.

Вышеохарактеризованные процессы находили отражение в сознании в отношении к дворянству и в представлениях о нем. Об этом свидетельствует огромное количество трактатов, посвященных проблеме знатности и отражающих самооценку дворянства. Все авторы с восторгом отзываются о знатных, их достоинствах и значении. Они затрагивают разнообразные вопросы: каковы критерии знатности, чем знатный может или не может заниматься, в чем заключается честь знатного человека, как он должен вести себя и как воспитывать детей. Общеевропейской известностью пользовался трактат Бальдассаре Кастильоне «О придворном».

Обращает на себя внимание, что гуманистические критерии знатности, заключающиеся в моральных качествах личности ( virtù ), не были забыты, хотя и встречаются не у всех авторов. Вместе с тем критерии древности и законности происхождения, и раньше применявшиеся некоторыми авторами, особенно в государствах с синьориальным режимом, постепенно выдвигаются на первый план. Под воздействием общеевропейских традиций эта тенденция явно проявлялась уже в период Итальянских войн. Впоследствии свою роль сыграло и испанское влияние.

В конце XV в. высокая оценка личных качеств и достижений при определении знатности встречается в трактате веронского юриста Кристофоро Ланфранкини, но все же он допускает, что и приобретенная знатность передается по наследству [261] Borelh G. «Doctor an miles»… . Флорентийский врач и философ Паоло Мини еще в конце XVI в. пишет, что есть два критерия знатности — чистота крови и достойные действия людей; дальше он развивает именно гуманистические представления о знатности [262] Mini P. Discorso della nobiltà di Firenze e dei fiorentini. Firenze, 1593. . В то же самое время Анибале Ремеи, дворянин из Феррары, считает, что не богатство и роскошь одежды делают человека знатным, но только блеск его предков [263] Ср.: Berengo M. Nobili e mercanti nella Lucca del Cinquecento. Torino, 1965. P. 254 . Другой придворный, А. Сардо, требовал от знатного в первую очередь блеска предков, великолепия и богатства [264] Ibid. P. 254–255. . Одни авторы считали признаком знатности владение недвижимым имуществом, главным образом землей, другие — военную карьеру, третьи — обладание властью. Все же основным критерием была древность происхождения [265] Ventura A. Nobiltà e popolo… P. 301–303; Barelli G. «Doctor an miles»… P. 164. .